Это оказался коньяк.

– Ее зовут Агнесса, – поведал друзьям Роджер, – Это все, что я знаю о нет. И я даже не уверен, что это – ее настоящее имя. И еще этот чертов желтый флаг. С бубенчиками, ха-ха… Циркачи! Ха-ха-ха! Они думают, что могут вот так смеяться над нами, вывешивая этот флаг! Мол, мы тут – ау! Твари…

Коньяк уже отказывался литься в глотку.

– После высадки основных сил на этой проклятой Гуаяне она пропала вместе со своим флагом. Представляете – он больше нигде не появлялся. И неизвестно – появится еще вообще или нет… Это был один, один шанс из миллиона – разыскать ее… А я упустил его…

Роджер, мрачнее тучи, сидя на полу, раскачивался из стороны в сторону, словно игрушечный болванчик, какой был у него в детстве. Друзья смеялись со своей фотографии, что-то кричали ему, но он не слушал. Наконец, когда голоса стали слишком уж сильно звенеть у него в ушах, он отмахнулся.

– Да, да, ребята, – сказал он. – Я уже понял. Мне с ней не по пути. И еще… Я должен… Я должен отомстить за вас, ребята. Я буду искать ее по всем планетам – и лишать ее друзей. Так же, как она лишила меня вас… А если еще раз ее встречу – то убью и ее. Если смогу…

Роджер криво усмехнулся.

– А сейчас – давайте пить, друзья! – заплетающимся языком воскликнул он.

И, как подрубленный, свалился на ковер.

К этому докладу Роджер готовился тщательно. Ни малейшего налета формальности он себе не позволил, хотя, по сути, доклад этот считался всеми лишь прелюдией к банкету.

Он твердым шагом вошел в небольшой, но людный, ярко освещенный зал, щелкнул каблуками и эффектно отдал честь. Раздались сдержанные аплодисменты, под которые Роджер и проследовал к маленькой трибуне – все с тем же грифом на лицевой стенке.

Он обвел взглядом собрание. Знал он здесь далеко не всех. В разведке вообще было принято знать только равных по званию, а также непосредственное начальство и непосредственных своих подчиненных. Так что все эти щегольски одетые люди в штатском – скорее всего – в звании майора.

– Господа, – заговорил Роджер. – Я хочу поблагодарить командование за присвоение мне высокого звания капитана оперативной разведки. Это очень серьезное звание, и я надеюсь оправдать оказанное мне доверие…

Зал одобрительно зашумел.

– Поэтому, – продолжил Роджер, – Я бы хотел внести посильный вклад в наше общее дело борьбы с сепаратизмом и расширения границ Директории.

Перед Роджером лежала толстая папка с материалами доклада, но он не пользовался записями. Слишком четко он представлял себе задуманное – в красках, подробностях, деталях.

Потому, что это был не просто список важный предложений и сценариев возможных спецопераций.

Это был план мести. Жестокой и изощренной. Мести за погибших друзей. И за то, что могло показаться мелким, постыдным и несопоставимым с серьезными целями работы его конторы, за то в чем Роджер не желал признаваться себе самому.

Мести за отвергнутую любовь.

На него смотрели десятки глаз – немного иронично, снисходительно, даже дружелюбно. Хоть Роджер знал цену этим взглядам: не было во всех мирах более обманчивых и лживых взглядов. Ведь сущность и смысл жизни этих людей построены на обмане, подлости и предательстве. Просто такая работа.

Но ему, Роджеру, предстоит теперь стать самым циничным и жестоким из всех этих людей. Потому им движет не желание карьерного роста, не деньги и не наслаждение собственной властью и безнаказанностью.