- Так что нас держат здесь не только черные стрелы и стены из отбросов. Страна Цыган правит этим миром. Они обладают необъяснимой темной силой. Они заключили какую-то сделку. Им удалось поставить себе на службу сам Хаос - или часть его. Вот почему, как я думаю, они не смеют остановиться. Все упирается в их беспрестанное движение.

- Тогда мы должны остановить Страну Цыган, - просто отозвалась Роза.

- Это невозможно, сударыня. - Фаллогард Пфатт в отчаянии покачал головой. - Она существует, чтобы двигаться. Она движется, чтобы существовать. Поэтому Дорога никогда не меняет направление, а лишь надстраивается, даже когда погрузилась в пучину земля - как в том заливе, который нам вскоре предстоит пересечь. Они не могут изменить Дорогу. Я задавал им вопрос, когда мы только прибыли сюда. Они сказали, это слишком дорого, общество не может себе этого позволить. Но это неправда. Они не в силах изменить свой курс, как не может сменить орбиту планета, что кружится вокруг солнца. А любая попытка бежать отсюда подобна попытке камешка избегнуть притяжения земли. Нам сказали, пусть это нас не беспокоит. Что волноваться надо лишь о том, чтобы остаться на платформе, а не под ней.

- Так это просто тюрьма, - восклицает Уэлдрейк, продолжая угощаться сыром, - а вовсе не свободная страна! Отвратительное надругательство над естественным ходом жизни! Мертвый порядок, который только на смерти и держится. Неправедный - и держится на несправедливости. Жестокий - и держится на жестокости. Зато все мы видели, как троллонцы не нарадуются своей культурности, доброте и хорошим манерам, а у них под ногами бредут мертвецы, единственная опора их глупости и самообмана! Что за пародия на истинный прогресс!

Матушка Пфатт повернула сморщенную, точно печеное яблоко, головку к Уэлдрейку и добродушно хмыкнула, без всякой издевки:

- То же самое сказал им мой брат. Каждый раз говорил им. Но он умер там, внизу. Я была с ним. Я почувствовала, когда он умер.

- О! - Поэт, казалось, оплакивал эту смерть вместе с ней. - Проклятая насмешка над свободой и справедливостью! Какая бесчестная ложь! Ибо когда хоть одна душа в этом мире страдает, как страдают сотни тысяч или даже миллионы, все они виновны.

- Да, эти троллонцы - славные ребята, - саркастически отозвался Фаллогард Пфатт. - Такие добродетельные и милосердные. Похваляются своей мудростью и терпимостью...

- Нет. - Уэлдрейк встряхивает огненно-рыжей гривой. - Они могут считать, что им повезло, но дело не в доброте и не в мудрости! Иначе в конце концов такие люди соглашаются на все, что угодно, лишь бы сохранить удобства и привилегии, поддерживают своих правителей, избирая их с истинным демократическим и республиканским рвением. Так все устроено, сударь. И они даже не думают, насколько все это несправедливо. Лицемеры до кончиков ногтей! Будь на то моя воля, я бы немедленно остановил всю эту пародию на прогресс!

- Остановить Страну Цыган! - Фаллогард Пфатт издевательски расхохотался, а затем добавил с подчеркнутой серьезностью: - Будьте осторожны, мой дорогой. Здесь вы в кругу друзей, но в ином обществе такие мысли почитают за ересь! Так что молчите, сударь! Молчите!

- Молчать! К этому не устает призывать любая Тирания! Тирания рычит: "Молчите!" - даже своим рыдающим жертвам, даже когда слышит, как стонут и молят о пощаде раздавленные ее железной пятой миллионы. Это падаль, которой черви придают подобие Жизни, труп, трепещущий под весом личинок, гнилой остов идеальной Свободы... Вольная Страна Цыган - это чудовищная ложь! Движение, сударь, это еще не Свобода! - выдохнул разъяренный Уэлдрейк.

Краем глаза Эльрик видел, что Роза поднялась и вышла из комнаты: должно быть, бурные дебаты прискучили ей.