|
Здесь их ждали другие духи, но они были бестелесны, как утренний туман: како – дух жажды, гуциэ – дух усталости – маленький, кривоногий и лохматый, пакко – дух голода, подгоняющий острыми шипами, и еще с десяток-другой духов, таящихся за каждым кустом или кочкой. Все они прятались, потому что после разделения Миров боялись гнева Сайфуку-дзин – двенадцати Богов-самураев, которым Богиня Аматэрасу поручила следить за ними, водворять на место жительства, а при неповиновении – распылять в лучах солнца.
– Я тоже ломаю голову. Надо быть внимательными, не нравится мне кантё. Если мы попали к вако, они своего не упустят. А еще мне не нравится, что наш повар шпионит. – Пусть шпионит, сэйса, мы его обманем, – сказал Натабура, улыбаясь. На самом деле, Бугэй ему нравился, хотя и выглядел хитрованом. Он чем-то неуловимо напоминал Язаки, только был понаглее. – Поручи Язаки, – предложил вдруг Акинобу. – У него хорошо получается. В этом деле нам не поможет даже магатама – знак духовной власти, а Язаки справится. Однако не добавил, что Язаки настолько наивен, что в своей наивности кого угодно мог обвести вокруг пальца. – Да, учитель, я понимаю. О чем они разговаривали, Юка и Язаки узнали через кокой. Груз беречь, быть настороже и держать рот на замке. Последнее в основном относилось с Язаки, потому что он любил заводить новые знакомства и в дружеском порыве мог проболтаться. А за куриную ножку – даже продать мать родную. Правда, ни матери, ни отца, ни братьев, ни сестер он не имел. Язаки остался круглым сиротой. Всему виной был Натабура, но эта давняя история постепенно забывалась. Кантё Гампэй, делая вид, что всматривается в горизонт, незаметно наблюдал: пассажиры поели, вяло зевая, побродили по палубе и снова завалились спать, велев не будить их до самого Такао. Прозрачное осеннее небо покрылось перистыми облаками, предвещавшими ветренную погоду. Джонка 'Кибунэ-мару' бежала легко и быстро, вспарывая морские воды. И даже обычные для этого времени года шквалы не тревожили ее мачт. Кантё Гампэй решил, что пассажиры, даже странный пес с крыльями, приносят удачу. Да и деньги хорошие – десять рё. Десять рё – за десять дней. Когда еще найдешь такой заработок? Благодарю тебя, Сусаноо-но-Микото, произнес он, решив, что Бог Ураганов и Подземных Царств благоприятствует ему. Благодарю за случайные деньги и хорошую погоду. На второй день кое что было замечено. – Кантё, кантё… – в дверь каюты поскребся Бугэй. – Чего тебе? – кантё Гампэй только проснулся и еще плохо соображал, к тому же как всегда болело левое колено. – Таратиси кими, он… он спал с юношей… – кланяясь, сообщил Бугэй. В этот момент качнуло, и Бугэй ударился лбом о косяк. – Кто – он?… – сонно вздохнул кантё. Ах, эти очередные сплетни, вяло подумал он. Что еще может быть новенького на моем корабле? – Натабура!… – Кхе… Он сам юноша, – перевернулся кантё Гампэй на другой бок. – Таратиси кими, с тем юношей, который худой… – осторожно потрогал шишку Бугэй. – Я сам люблю худых. Жаль, что ты толстый и жирный, – засмеялся кантё Гампэй, на мгновение забыв о колене. Повар Бугэй льстиво улыбнулся. Он привык и не к таким шуткам. – Я принес завтрак, они втроем за дверью… – А третий кто? – Собака… – Собака? – обычно узкие глаза кантё стали круглыми, углы властного рта поползли к подбородку. – В смысле, медвежий тэнгу… – Тэнгу? – Нет, вы не поняли, таратиси кими, он спал с юношей, который девушка. |
