– Отдай, говорю! Хуже будет! – горячо зашептан он. – Хуже!

– Деньги гони! – в свою очередь потребовал Язаки.

При этом он вовсе не хотел будить Натабуру. К тому же ему на помощь уже пришел Афра, который встал и приготовился прыгнуть на демона смерти.

– Мой хозяин тебя убьет!

– Твой хозяин у меня вот здесь! – храбро заявил Язаки и потряс мешком, где об огниво звякнул шлем-невидимка.

– На! – Кадзан швырнул три рё.

Язаки с презрением посмотрел на монеты, которые упали в пыль перед костром, и скорчил презрительную мину:

– Чего?! – он даже не притронулся к ним. – Ямады будет стоить дороже.

– Сколько? – спросил Кадзан, понимая, что пока Язаки жив, с ним ничего нельзя сделать, Вот если бы он умер, другое дело, тогда бы его душа пребывала в вечных мучениях – уж Кадзан позаботился бы.

– Мешок!

– Чего-о-о? – с презрением спросил Кадзан.

Он сообразил, что, отдав мешок, проиграет по всем статьям, а Язаки выскользнет из сети жадности. Тогда несдобровать уже ему – Кадзану. Бог Яма за такие вещи по головке не погладит. С другой стороны надо любым способом вернуть ямады, ибо Бог Яма пребывает в великой ярости и может взять себе в услужение другого демона смерти, а бедного Кадзана отправить в Антарктиду, где холодно и пустынно. На все про все у Кадзана было всего три дня.

Пока Кадзан соображал, как ему поступить, хитрый Язаки погладил Афра, чтобы он успокоился, а потом нащупал факел из стеблей сухого камыша, который они с Натабурой приготовили накануне. И когда Кадзан в горячке снова приблизился к ним, сунул камыш в костер. Факел вспыхнул, как порох. Глупый демон смерти вскрикнул, прикрывшись руками, и упал навзничь. Он яркого света, в котором хранилась частичка солнца, он сразу уменьшился в два раза. Он попытался было бежать, но Язаки схватил его за кимоно. Жаркое пламя опалило демону спину. Он боролся, что есть сил, которые таяли, как лед в июльский полдень. Однако и у Язаки не было помыслов убивать его. Вначале следовало получить свои кровные. Поэтому Язаки ослабил хватку и отодвинул факел в сторону. Кадзан выскользнул из кимоно. Голым он представлял собой жалкую бестелесную и безногую тень. С тихим прощальным стоном он ткнулся головой в стенку пещеры и растаял.

Ничего, подумал Язаки, явится, обыскивая кимоно Кадзана, в котором обнаружил десять золотых рё. Ха-ха-ха! – обрадовался он. Теперь демон у меня на крепкой веревке, – и весело потряс мешком, в котором еще раз звякнул об огниво ямады.

Разочарованный тем, что с его собачьей точки зрения ничего существенного не случилось, Афра привалился к Натабуре и тут же уснул, прикрыв нос пушистым хвостом.

Глава 5.

Столица Мира

Киото недаром называли столицей Мира. На северо-западе находился Нефритовый зеленый дворец регента Ходзё Дога. На северо-востоке – Яшмовый красный дворец императора Мангобэй. Между ними – главный храм столицы – Каварабуки.

Расположенный в широкой живописной долине, окаймленный лесами и невысокими горами, город являлся копией китайской столицы Чанъань, со схожей прямоугольной планировкой и регулярностью улиц, с величественными храмами на перекрестках, однако с одним единственным, но заметным отличием: через центр протекали горные, чистые реки Ёда и Окигаву, дающие жизнь многочисленным каналам и озерам – большим, поменьше и совсем крохотным, с изящные мостами и мостиками – прямыми и горбатыми, с торговыми лавками и без оных, с чайными и харчевнями, предназначенными только для влюбленных или для деловых встреч.