— Я действительно находился в стране чудес…

— Так вам приснилось еще что–то?

— Конечно.

Казиль, внешне спокойный, слушал рассказ еще с большим любопытством, чем Стоп, зная, что предполагаемый сон Джорджа Малькольма происходил в действительности.

— Во сне я ужинал не один.

— Наверное, Бог послал вам веселого собеседника?

— Собеседника? Нет. Собеседницу…

— О! Это еще лучше. И хорошенькую?

— Очаровательная! Обворожительная! Могу поклясться! Впрочем, я могу только догадаться, потому что на лице у нее была черная бархатная маска, которую она отказалась снять несмотря на все мои мольбы.

— Какое странное упрямство! Такое можно увидеть только в парижской опере, где мне однажды удалось побывать во время европейского путешествия. К тому же, ведь это сон! Ну, и как вела себя дама?

— Я поклялся ей в любви, и клянусь честью дворянина, в ту минуту я говорил от всего сердца.

— Такое бывает после ужина! Все знают, что такие обещания ни к чему не обязывают!

Джордж Малькольм засмеялся.

— Уж не принадлежите ли вы, господин Стоп, к числу ловеласов?

— Да нет. Не совсем. Но каждый раз, когда мы бывали в Лондоне, дамы очень меня баловали.

Затем, немного выждав, Стоп спросил:

— И дама в черной маске поверила клятвам вашей светлости?

— По крайней мере, внешне.

Стоп приложил палец правой руки к левому глазу и лукаво произнес:

— Ну а потом?

— Потом я почувствовал, что непреодолимый сон овладевает мной… голова закружилась, и я потерял сознание. Если случившееся со мной было сном, то и теперь вряд ли я бодрствую.

— О, ваша светлость не спит сейчас, так же, как и я! — вскричал Стоп. — Можно смело поклясться в этом!

— Но как объяснить это странное явление… этот длительный сон, овладевший нами обоими?

— Лучше не пытаться объяснить это, ваша светлость.

Джордж Малькольм опять повернулся к Казилю.

— Дитя мое, — спросил он, — известны ли тебе подобные случаи?

— Да, господин. Гроза часто оказывает подобное воздействие на впервые приехавших в нашу страну.

У Джорджа Малькольма не было причин подозревать молодого индуса во лжи, и поэтому он поверил ему.

— Надеюсь, что ничто не сможет помешать нам продолжать путь?

— Конечно, господин. Бахисы отдохнули, погода хорошая, ночь светлая, а дороги сухи. Еще до восьми утра мы доберемся до цели нашего путешествия.

— И я скоро поцелую моего отца и брата! — прошептал Джордж.

— А я отлично пообедаю, — добавил Стоп, — а пока покрепче затянусь ремнем.

Казиль собрал подушки, и наши три героя направились к бахисам, которые, сидя на земле, терпеливо дожидались их.

Луна освещала уступы гор, вдали виднелся спавший Бенарес, а за ним извивался Ганг, подобно громадному змею с серебряной чешуей.

Казиль издал гортанный крик, сообщая о приближении господина. Бахисы вскочили, масалчий зажег факел, худая лошадь Стопа была оседлана.

— Господин, — сказал Казиль, положив в паланкин подушки, — все готово, входите!

— Нет, — отвечал сэр Джордж, — мои руки и ноги оцепенели от длительного сна. я пойду пешком. Дай знак — и в дорогу!

Караван двинулся. Носильщики шли впереди, за ними следовал молодой англичанин с Казилем, а Стоп, по обыкновению, гарцевал сзади, замыкая шествие.

Продвигались быстро и молча. Казиль говорил только тогда, когда его спрашивали, а Джордж Малькольм, ушедший в воспоминания о странном сновидении, не произносил ни слова. Наконец, он решил отогнать навязчивые мысли и подозвал Казиля:

— Что вам угодно, господин? — спросил индус.