Молодцов изложил ситуацию Дардыкиной.

— Так давай я отнесу ей что-нибудь поесть, — предложила Лиза.

— Она тебе не откроет. Мы договорились, что она только мне, Федьке или Эльке будет открывать.

— Ну тогда ты сам отнеси.

— А если в этот момент сюда бандиты нагрянут?

— Да не нагрянут.

— Ну а если? — настаивал Молодцов.

— А я тихонько через черный ход выберусь, — сказала Дардыкина. — И предупрежу тебя. Где в селе дом этого Кукурузникова?

Димка объяснил — где.

— Ладненько, — сказал он. — Я мигом смотаюсь. Одна нога здесь, другая там.

И Молодцов понесся в Хлевное.

Забежал к себе домой, набрал всякой еды, отнес американке и, не теряя времени на лишние разговоры, помчался обратно.

Пробежка заняла у него минут тридцать.

— Ну что, все в порядке? — запыхавшись, спросил он у Лизы.

— Да, все в порядке.

— Кто-нибудь приходил?

— Аркадий Петрович.

— Какой Аркадий Петрович? — сразу не вспомнил Димка.

— Профессор Безбородов.

— А-а

— Представляешь, Дима, ему известно о тайнике.

— То есть как — известно?

— А он зашёл и говорит: «Знаете, Лизонька, в таком старинном флигеле, как этот, обязательно должна быть потайная комната».

— «Лизонька»? — повторил Молодцов. — Он же вас Машей называл.

— А я ему все рассказала. И про «трёх поросят». И о том, что я не парализованная.

Димка неодобрительно покачал головой.

— Зря вы рассказали. Отец же еще не взял преступника.

— Ну и что? — беспечно ответила Дардыкина. — Я же не кому-нибудь рассказала. А Аркадию Петровичу. Он такой замечательный и обаятельный человек. Я ему и про тайник рассказала…

— 3 а ч е м?! — вскричал Молодцов.

— К слову пришлось. Мы же с ним как раз про потайную комнату говорили.

У Димки внутри все забурлило от негодования. Ну Дардыкина!.. Ну трепло!..

— Надеюсь, про белый пиджак вы ему не рассказали?

— Рассказала.

— А про картину?

— И про картину.

— А про Сэди Уоррен?

— И про нее, и про Ногососова, и про куклу в гробу… — перечислила Лиза. — Я ему про всё рассказала.

— Лиза, — укоризненно произнес Молодцов. — Я же вас просил никому не рассказывать.

Дардыкина смущенно улыбнулась.

— Ну извини, Димочка. Не удержалась. Но даю тебе честное слово, что больше — ни-ко-му. Я и с Аркадия Петровича слово взяла, чтоб он никому не рассказывал.

— Лиза… — снова хотел было укорить Димка. Но передумал. Что толку? Дело уже сделано. Да он и сам-то хорош. Крутой сыщик, называется. Говорил же ему отец, что посторонним, в интересах следствия, нужно сообщать лишь минимум информации. Минимум! А он, как дурак, растрепал Дардыкиной и про американку, и про гроб с двойным дном, и про Ногососова… Вот и кусай теперь локти.

Молодцов мрачно вздохнул.

— Ну что ты так вздыхаешь, Димочка? Зато мне удалось получить кое-какую информацию.

— И какую? — без энтузиазма спросил Димка.

— Когда я рассказывала Аркадию Петровичу о том, что в белом пиджаке мы нашли газету с заметкой о Пипеткине, пришел дядя Вася. И оказалось, что он помнит этого Пипеткина.