В этом была своя лихость: пусть весь мир осуждает бои в Междуречье, пусть ржавеют союзные связи с первостепенными союзниками, пусть экономика топчется в ожидании циклического подъема, пусть налоги уменьшаются у главенствующего процента населения — Америка предпочла не возврат в менее амбициозное республиканское прошлое, а настойчивое самоутверждение в роли безусловного имперского лидера, железной рукой «исправляющего» наш бренный мир. Американцам нравится пример Рональда Рейгана. Ну и что из того, что он не блистал энциклопедизмом, ведь сумел же он положить на лопатки «империю зла»?

Президент Буш совершил своего рода революцию во внешнеполитической стратегии Соединенных Штатов. Он сознательно, целенаправленно и демонстративно отошел от опоры на союзные усилия, от постоянной упорной дипломатической работы к опоре на односторонние превентивные удары. Он круто изменил главному принципу своего отца–президента: «Нужно полностью погасить возникший в некоторых кругах соблазн того, что Соединенные Штаты могут каким–то образом в борьбе с терроризмом идти своим собственным односторонним путем». Сын полностью опроверг отца: «Мы можем остаться одни. Ну что ж, я это принимаю. Мы — Америка». И, считая значение 11 сентября самоочевидным, американское руководство и не пыталось убедить весь мир в своем трактовании этого события. Президент Буш–младший пообещал мировым террористам показать «американскую справедливость», как будто обещания просто справедливости было недостаточно. В результате Америка начала войну против Ирака, имея поддержку только четырех членов Совета Безопасности ООН.

Главное — не то, что Америка сегодня империя; главное, что она готова пользоваться своей мощью. Основной удар война в Ираке нанесла умеренным режимам в мусульманском мире. Президент Буш–младший сделал это возможным, когда вместо борьбы с «Аль — Кайдой» призвал к борьбе против одной из арабских стран и в поддержку доктрины «предваряющего удара» — все в одном пакете. «Многие из тех, кто противостоял «Аль — Кайде», решили, что они не хотят быть с Соединенными Штатами. Европейцы чувствуют неловкость в отношении американских претензий — вкупе с американскими сомнениями в европейской решимости это создает потенциал для долговременного и опасного разъединения». Это была война «по выбору, а не по необходимости», и большинство европейцев вовсе не разделили восприятия и чувств и логики американцев. Связав Ирак с Усамой — что было явно несправедливо, — администрация Буша стала подавать таких союзников, как французов и немцев, не просто как «несогласных», но как предателей. Это не могло не вызвать межсоюзнического кризиса. Европейцы же просто не желали очевидного слома многолетних прежних правил и замены их одиозными новыми — американскими.

История знает множество случаев, когда ее герои вовсе не считали себя виновными в ошибках и преступлениях. Римляне считали славными грабежи парфян; правоверные католики считали справедливым деяния испанской инквизиции; «отцы–основатели» Соединенных Штатов считали рабство экономической необходимостью; боснийские сербы считали справедливыми этнические чистки; умиротворители нацистов считали самым главным «мир в наше время». Урок: чем дольше длится иллюзия зла, тем сложнее от нее избавиться.

ДЕМОКРАТЫ КАК АЛЬТЕРНАТИВА

Можно ли было победить президента Дж.