Традиционалисты утверждают, что Райc превратила главный штаб выработки американской внешней политики — Совет национальной безопасности в организацию, которая служит индивидуальным прихотям одного человека в ущерб лучшему служению более широко понимаемым национальным интересам. Огорченный Скаукрофт пессимистически размышляет: «Существуют две модели осуществления функций советника по национальной безопасности — снабжать президента информацией и управлять СНБ как организацией. Сложность состоит в том, чтобы решать обе задачи». Будучи советником президента по национальной безопасности, Кондолиза Райc, по мнению традиционалистов, ежеминутно была занята тем, чтобы быть на стороне президента, постоянно шепча ему что–то на ухо, становясь его alter ego в вопросах внешней политики. Это изменило роль СНБ как центра анализа, способного критично взглянуть на свой курс.

В результате государственный секретарь Колин Пауэлл, видимый миру как обладатель «голоса разума», — столь нужный рядом с импульсивным президентом, стал восприниматься президентскими лоялистами как подозрительная личность. Пауэллу приходилось не раз оправдываться перед иностранной аудиторией. Так, в Давосе в 2003 г., накануне американского наступления на Ирак, он заявил европейцам: «Вы хотите одеть меня в ваши одежды. Я не тот, за кого вы меня принимаете. Я не борюсь за ваш курс внутри американского правительства: я думаю, что президенту решать, должны мы применить военную силу или нет. Вы, ребята, должны понять, что я не являюсь выразителем европейской точки зрения в среде администрации». Отговорки, подобные вышеприведенной, не помогли: Пауэлл стал терять влияние, а затем и покинул администрацию. Его заместитель Марк Гроссман сказал: «Мы стали ненужной бюрократией». Традиционалисты в американской дипломатии уступили «демократическим империалистам» типа вице–президента Чейни и министра обороны Рамсфелда, уступили СНБ, возглавляемому Кондолизой Райc. Не зря Генри Киссинджер назвал Рамсфелда «самым безжалостным человеком», которого он когда–либо видел в американском правительстве.

Накануне 11 сентября 2001 г. вице–президент Чейни был влиятельным консервативным политиком, но изменишаяся обстановка превратила его в лидера идеологически ориентированной группы политиков, готовых на крайние действия. Рамсфелд, как казалось в первой половине 2001 г., не задержится в администрации. Сентябрьский кризис вывел его министерство и его самого на первый план творимой истории.

И теперь связка Чейни — Рамсфелд конкурирует с СНБ по степени влияния на президента. Сотрудники СНБ с завистью отмечают, что Рамсфелд может войти в Белый дом в четырех местах этого хорошо охраняемого поместья. В то же время вице–президент Ричард Чейни имеет беспрецедентно большой собственный штат исследователей и чиновников, которым руководит Льюис «Скутер» Либби, имеющий ранг «советника президента» (формально равный руководителю СНБ). Желая избежать феодальных склок, Райc называет Чейни «восхитительным мудрым умом на советах администрации». Мнение вице–президента обычно не дебатируется, всем ясно, что он — чрезвычайно влиятельный советник президента.

ДВУХПАРТИЙНАЯ ПОДДЕРЖКА

Повсюду, куда ни ступала нога англосакса, политическая система приобретала устойчивую двухпартийность. Консерватор по природе, англосакс считает, что в политическом мире существуют лишь две партии — та, что сохраняет статус–кво — существующее положение, — и та, что стремится его изменить. Второго ноября 2004 г. победила та часть политико–психологической природы американца, которая воспротивилась радикальным переменам уже принятого курса, означающего на сегодня, увы, малопривлекательный статус–кво: войну, сокращение лагеря союзников, непривлекательность внешних инвестиций в вялую американскую экономику.