— В этом что-нибудь есть? — резко спросил Уортон.

Его собеседник покачал головой:

— Ничего, за что можно зацепиться. Она — дочь местного адвоката. До замужества работала в страховой компании. Никаких сильных политических симпатий, насколько мы смогли установить.

— ЗЕ-распад, — мрачно, с неприязнью продолжал полковник Уортон. — Как расшифровать? Просто не укладывается в голове. Я старомоден и никогда не мог представить себе, что такое молекула Они же теперь расщепляют Вселенную! Атомные бомбы, ядерный распад, ЗЕ-распад и тому подобное. А Беттертон — один из главных расщепителей!. Что о нем говорят в Харуэлле?

— Как о довольно приятной личности Что касается его работы, то никаких выдающихся, эффектных оценок. Комментируются только варианты практического применения ЗЕ-распада.

Оба помолчали минуту. Далее разговор велся отрывочно, почти автоматически. Донесения контрразведки лежали в папке на столе, выудить из них что-либо ценное не удавалось.

— Его политическая благонадежность была, разумеется, тщательно проверена, когда он приехал сюда? — процедил Уортон.

— Да, все было вполне удовлетворительно.

— Восемнадцать месяцев назад… — задумчиво проговорил Уортон. — Прошлое, связанное с левыми политическими взглядами, убежден, таких угнетает. Меры предосторожности. Ощущение того, что постоянно находишься под микроскопом… Уединенная жизнь. Нервозность, подозрительность. Я такое наблюдал достаточно часто… Возникают мечты об идеальном мире, свободе и братстве, общий банк всех тайн и секретов и труд на благо человечества. А это тот самый момент, которого ждет какой-нибудь представитель отбросов человечества, он видит свой шанс и действует! — Уортон потер нос. — Никто так не доверчив, как ученые. И все шарлатаны-медиумы того же мнения. Только не пойму почему.

Сидевший за столом улыбнулся, и улыбка его была очень усталой.

— О да, так и есть, — сказал он. — Такие думают, что знают истину, понимаете? Это всегда опасно. Ну а мы совсем другие. Мы скромные, незаметные люди, не рассчитываем спасти мир. Мы всего лишь подбираем один-два разбитых кусочка или раз-другой поворачиваем гаечный ключ, когда случаются перебои в работе. — Он задумчиво постучал пальцем по столу. — Если бы я только знал немного больше о Беттертоне! Не о его жизни и поступках, а о бытовых, ежедневных мелочах. Над чем он смеется? Что заставляет его ругаться? Кто были люди, которыми он восхищался, и кто сводил его с ума?

Полковник взглянул на него с любопытством:

— А как его теперешняя жена? Вы допрашивали ее?

— Несколько раз.

— Она не может помочь?

Сидевший за столом пожал плечами:

— Пока не помогла.

— Вы думаете, она что-то знает?

— Она, конечно, не признается, что знает что-нибудь. Хотя все признаки налицо: тревога, горе, переходящее в отчаяние, волнение, но отсутствие каких-либо предварительных намеков и подозрений. Супружеская жизнь в полном порядке, никаких стрессов и так далее, и так далее. По ее мнению, он был похищен.

— А вы ей не верите?

— У меня есть большой недостаток: я никогда никому не верю.

— Хорошо, — медленно произнес Уортон. — Думаю, нужно собрать о ней побольше сведений. Что она из себя представляет?

— Совершенно обычная женщина, какую можно встретить каждый день за партией в бридж.

Уортон понимающе кивнул:

— Это еще более все усложняет.