— Она сейчас здесь, ждет встречи со мной. Будем опять все ворошить с самого начала.

— Ничего другого не остается, — согласился Уортон. — Хотя лично я не могу этим заниматься. Просто не хватает терпения. — Он поднялся. — Ладно, не буду вас задерживать. Не намного же мы продвинулись.

— К сожалению. Вы можете устроить тщательную проверку донесения из Осло. Оно вселяет надежду.

Уортон кивнул и вышел из кабинета. Оставшийся поднял трубку и сказал:

— Я приму миссис Беттертон сейчас. Просите.

Он сидел, уставившись в пространство перед собой, пока не раздался стук в дверь и в кабинет не вошла миссис Беттертон. Это была высокая женщина лет двадцати семи. Самым отличительным признаком была пышная шапка огненно-рыжих волос. Под их великолепием лицо казалось каким-то незначительным. У нее были сине-зеленые глаза и светлые ресницы, которые так часто сопутствуют рыжим волосам. Он заметил, что на ней совсем не было косметики. И размышлял над значением этого, пока здоровался с вошедшей и приглашал поудобнее устраиваться в кресле около стола. Отсутствие косметики склонило его к мысли, что мисс Беттертон в действительности знает больше, чем говорит.

Исходя из опыта, он знал, что женщины, перенесшие большое горе и волнения, редко пренебрегают косметикой. Осознавая, какое разрушительное воздействие оказывает горе на их внешний вид, они делают все возможное, чтобы свести такое воздействие до минимума. Подумалось, что, может быть, миссис Беттертон намеренно воздержалась от применения косметики с целью более убедительно сыграть роль убитой горем жены. Она сказала, почти выдохнула:

— О, мистер Джессоп, я так надеюсь… Есть какие-нибудь новости?

Он покачал головой и тихо произнес:

— Мне очень жаль, что я вызвал вас, миссис Беттертон, у нас нет никаких определенных известий.

Оливия Беттертон быстро сказала:

— Я знаю. Вы так и написали в своем письме. Но я подумала, что, может быть, с тех пор… ох! Я рада вашему вызову. Сидеть дома, размышляя и задавая себе вопросы… Это самое ужасное! Потому что не в состоянии ни на что повлиять.

Хозяина кабинета звали Джессоп. Он мягко произнес:

— Вы не будете возражать, миссис Беттертон, если мы еще раз обсудим с вами все с самого начала? Я опять буду задавать те же вопросы, подчеркивать те же моменты. Понимаете, всегда есть вероятность того, что может всплыть какой-то маленький штришок. Что-нибудь, о чем вы раньше не задумывались или считали не стоящим упоминания.

— Понимаю. Спрашивайте!

— В последний раз вы видели своего мужа 23 августа?

— Да.

— Когда он уезжал из Англии в Париж на конференцию?

— Да.

— Он присутствовал на конференции первые два дня. На третий не появился. В разговоре с одним из своих коллег он упомянул, что ему захотелось совершить экскурсию на bateau mouche.

— На bateau mouche? Что такое bateau mouche?

Джессоп улыбнулся:

— Маленькие лодочки, на которых катаются по Сене. — И резко взглянул на нее. — Это не похоже на вашего мужа?

Она в сомнении ответила:

— В общем, да. Мне казалось, он был очень заинтересован в том, что будет происходить на конференции.

— Возможно. Хотя тема обсуждения именно в этот день была вне круга его специальных интересов, поэтому вполне объяснимо, что он мог устроить себе выходной. И все же вам кажется, что это не характерно для вашего супруга?

Она покачала головой.

— Вечером ваш супруг не вернулся в гостиницу, — продолжал Джессоп. — Насколько мы могли установить, он не пересек ни одну из границ, по крайней мере по своему паспорту.