— Да фиг с ним, дело пролистал?

— Листаю. Вот как раз… в данную минуту… — адвокат двусмысленно хмыкнул, и Турецкий понял причину. Конечно, «симпатичный свидетель» где-то рядом. Очень хорошо.

— Тогда поступаем так, Юрочка. Я разговаривал с Костей, он потребует от Сердюка, чтобы тот своей властью отпустил Филиппа под подписку о невыезде. В оперативных нуждах. Поэтому к Сердюку еду сейчас я, впереди чуть больше двухсот верст, а на такой машинке — недалеко, к вечеру вернусь. А ты хватай Филю и вместе с ним — в Бобров, на Первомайскую. И там сидите до моего возвращения. Никуда не рыпайтесь. Будем ждать дальнейшего развития событий. Да, и ни к какому Крохалеву больше не езди.

— Поздно, я уже был там. Он — в отсутствии, супруга, милая вполне женщина, ничего не знает. Утром уехал в крайнем раздражении. Кто-то из его сотрудников, очевидно, позвонил и испортил ее мужу настроение. В последнее время это у него случается часто. Нервничает, понимаешь ли, много. А причины она не знает, поскольку не выходит практически из дома. Кстати, дом — так себе. Вероятно, его претензии на усадьбу Краснова не лишены оснований. Что скажешь?

— То, что уже сказал. Не теряй времени. А Красновым займешься после того, как закончим с Крохалевым. Сделай перерыв на краткий отдых, не всю ведь жизнь пахать неустанно. Да там и Верочка, кажется, не сочла бы за слишком большое неудобство несколько сменить тему бесед с одним преуспевающим столичным адвокатом. Молодые бизнес-вумен очень часто, я знаю, нуждаются в настоящей квалифицированной помощи хорошего специалиста.

— Ах, молодец, как ты умеешь уговаривать!..

— Заметил хоть, что я не назвал помощь— юридической?

— А то! — Гордеев захохотал. — Все понял, еду за Филей. Но и ты оставайся на связи…

Две с небольшим сотни километров на отличной «тойоте», да еще по отличной дороге, — не проблема, можно было и расслабиться немного. Хорошая дорога вообще располагает к размышлению. О чем думал Александр Борисович, проезжая Дорогобуж и предчувствуя скорый выезд на федеральную, во всех отношениях, трассу? Да все об одном и том же. То есть, говоря словами Екклесиаста, про то «что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем…». Сколько ты ни кляни оборотней, сколько ни вылавливай их, а они — вот, рядышком, под самым боком устроились. И не боятся, потому что внешне — они те же люди… Очень похожие на нормальных отцов семейств, жен имеют приятных и милых, детей растят, желая им куда более счастливого будущего, чем видели перед собой их страдальцы-родители. Они даже не ругаются, ибо это — нехорошо, некрасиво, во всяком случае, в присутствии других людей. Очень опасные звери…

Турецкий вынужден был вернуться к этим мыслям, но только спустя примерно полчаса…

Загородная дорога, извиваясь, шла через довольно приличный лесной массив, по краям «забранный» густым кустарником — ольха, наверное, или ива. И канавы по обеим сторонам были заполнены неприятного цвета водой — тусклая зелень с мазутными разводами. Ее почему-то запомнил Александр Борисович еще на пути сюда, в Бобров. Вел машину Юрка, и можно было смотреть по сторонам. И это сочетание лесной красоты и грязи по бокам делало путешествие некомфортным, что ли…

За очередным поворотом Турецкий увидел стоящую носом к трассе машину, вернее, милицейский «УАЗ», который делал здесь неизвестно что. Именно не известно, а это ощущение неясности немедленно вызвало у Александра Борисовича легкую тревогу. Он крепче сжал руль, выходя почти на разделительную полосу. Но от машины отделился крупный такой милиционер в «омоновском» камуфляже, с жезлом гаишника в руке.