Потом все совсем помутилось, я только ощущал, как мои ноги волочатся по полу, а сам я повис между двумя людьми, которые меня тащат. Ступени… асфальт… голоса прохожих — такие далекие, будто доносятся из другого мира…

Звуки изменились — мы оказались в замкнутом пространстве. Хлопнула дверь, запахло дорогой кожей и освежителем воздуха. Это автомобиль? Точно. Я сижу на заднем сидении, слева Чуча, справа Пух. Алина на пассажирском впереди, Таймсквер за рулем. Чуча опять поигрывает своим ножиком с таким видом, будто готова тут же ткнуть в меня им, если только попытаюсь дернуться.

Явно — джип, салон большой, да и посадка высокая. Кажется, уже едем…

— Эх, Матвей! — голос Алины. — Ты даже не понимаешь, как тебе повезло.

— А что он… хотел со мной сделать? — спросил я.

— Они присваивают личности. Мимики псевдоразумны, то есть у них почти нет собственных сознаний, понимаешь? Вернее, такие… полусознания как бы. Но когда вселяются — натягивают на себя личину того, кого поглотили, со всеми его привычками, поведением и образом мышления. Даже вся память переходит к ним, и поэтому они начинают связно мыслить, общаться.

— Потому что реальный хозяин тела при этом гибнет, — это уже голос Таймсквера. — И неправильно говорить «вселяются», они копируют тело, воссоздают. А старое при этом перерабатывают.

— Как пере… перераба… — Все-таки это слово оказалось слишком трудным для меня, а тут еще и машина, проехав по камню, дрогнула, и моя голова сама собой упала на грудь, после чего дальнейшие слова дались с трудом: — Но откуда они… вообще… берутся? Эти твари?.. Планктон и…

— Ты успел столкнуться с планктоном? — откликнулся Таймсквер, и я искоса увидел его слегка удивленный взгляд в зеркале заднего вида. — Как сбежал?

— Нет, я его… сжег там…

— Погоди… Это в метро на станции недавно, что ли? Где билборд погорел? Так это ты был?

— Да.

Таймсквер с Алиной переглянулись, а Пух и Чуча повернули ко мне головы.

— Брешешь, чувак, — сказала Чуча. — На твоем уровне с очагом планктона ни хрена не сделать. Планктон бы тебя высосал.

— У тебя какой класс вообще? — спросил Пух.

— Зачем мне врать? — пробормотал я, не в силах спорить с ними и что-то доказывать. — А класса у меня нет.

Ответом было такое долгое молчание, что я решил, что снова теряю сознание.

— Без класса? А я думал, скрыл… Ладно, разберемся, — заключил Таймсквер, а джип в этот момент резко свернул в боковую улицу. — В общем, мимики, планктоны и прочая нечисть лезут из инстансов. Сейчас меньше, потому что мы и такие как мы, не даем им. Но хватает и тех, кто проник сюда давным-давно. Сотни лет назад или тысячи. Вот эти как раз самые страшные — прокачались за века, отожрались…

Алина добавила снисходительно:

— И радуйся, что тебе попался всего лишь планктон, а не теневая гидра или вендиго…

— Это случайно не человек с острыми зубами и щупальцем вместо руки? — нашел в себе силы спросить я. — Одного такого я прибил с месяц назад.

— Че? — донеслось слева.

— Столкнул в канализацию. И еще хотел спросить у вас, я тут егибобу недавно убил, она по соседству жила…

— Да что ж ты за брехло такое! — окончательно возмутилась Чуча и стукнула меня твердыми костяшками пальцев в висок.