|
Было ясно, что и они движутся абсолютно вслепую. Карлсен, тоже подняв щупальца, послал импульс своему собственному телу, особенно белому и беззащитному в такой темени. Через несколько секунд он уже прижимал его к себе, чувствуя колоссальное облегчение: ну наконец то. Ему и в голову не приходило, насколько нескладным считают снаму человеческое тело. Стоило притиснуть нагую плоть к своему кожистому покрову, как волной хлынул эротический экстаз. На секунду они слились воедино, когда через секунду неистовство схлынуло, Карлсен опять очутился в своем теле, скованый и, словно, обескровленный, из за оттока энергии. Непонятно почему, но было томительно стыдно, как бывает обычно у человека после оргазма. Освоившись глазами с темнотой, Карлсен испытал облегчение: тот, другой хайссер по прежнему находился на безопасном расстоянии. Ночное море дышало мягким сиянием, сродни лунному свету. Снаму, не теряя времени на расставания, поковыляли в море и через минуту другую скрылись из виду. – Куда теперь? – торопливо спросил Карлсен. – Никуда. Ждем. – Чего? – Когда взойдет вторая луна. Если кинуться сейчас, угодим в гравитационную воронку, а она собьет нас с курса. Карлсен нервозно глянул через берег. – Где дожидаться то? – Шагай за мной. Хайссер не вернется, – успокоил он, чувствуя встревоженность Карлсена. – Я потому первого и уничтожил. До них дошло, что случилось, так что теперь не сунутся. Они пошли вдоль берега. Наждачный песок немилосердно колол ступни, но на Крайски это как бы и не действовало. – Почему у меня тело опять такое плотное? – спросил Карлсен. – Не совсем. Но ты находишься на планете третьей вибрации. А на планете четвертой вибрации надавит так, что и пальцем не пошевелить. Они прошли примерно две мили, так что море постоянно тянулось слева, а горы справа. Наконец вышли не то к долине, не то к широкому ущелью, умещенному меж крутых склонов. Крайски без колебаний повернул туда. Посвечивание моря осталось теперь позади, и потому шагали в кромешной темноте. Грунт внизу был холодным и плоским, как гладкий камень. Сверху донесся отдаленный раскат грома, после чего небо начало заметно светлеть. – Что такое? – Первая луна восходит. Она всегда вызывает атмосферные волнения. – Одновременно со словами долину озарила молния. Удивительно: слева по ходу мелькнуло подобие какого то здания, стоящего в отдалении на фоне горных склонов. – Это еще что, там? – Увидишь. Сверху вместо луны за облаками различалась лишь смутная молочная белизна. Судя по яркости Ригеля, полыхать должно не слабее земного солнца. Однако свет слева, через горные пики, падал наискось, так что здание разглядеть не удавалось. Поступь Крайски стихла, видимо, пришли. Карлсен, осмотрительно вытянув вперед обе руки, ощутил холодную и гладкую, похожую на металл поверхность. И тут же отскочил: под ладонями она поползла. Тут вспыхнули огни, и он очутился перед сооружением, отдаленно напоминающим ангар, высотой в полсотни футов и такой же ширины. Впереди простирался пол, судя по всему, из той же скальной породы. Стены были из какого то беловатого металла, изъеденного, в выщербинах. В зеленоватом полусвете было сходство со свечением моря, мерцающим, словно жидкость, пронизанная струями потоков. Кстати, источника этого света не наблюдалось, он заполнял все, сто футов от пола до потолка подобно неуловимой взвеси, как подводное свечение ночного океана. Через несколько секунд до Карлсена дошло, что ряд крупных металлических предметов по центру помещения напоминают кресла – нечто общее с меблировкой той подземной космической капсулы у Грондэла. – Что это за место? – Лаборатория. – Лаборатория?? – Карлсен, не веря глазам, огляделся. В помещении, если не считать этой самой мебели да большой стеклянной емкости, шаром покати. |
