Глава 11

Вейя опустила взгляд, рассеянно посмотрев перед собой, невольно припоминая слова волхвы. В беду всё же попал Гремислав. И о какой судьбе её может быть речь, когда… Вейя вздрогнула, приходя в себя. Она поедет в Каручай. Должна.

— Хорошо, — кивнула, соглашаясь с тем, чего она хотела сама, — воля твоя.

Князь отпрянул от стола.

— Будь готова, утром следующего дня покидаем Кряжич.

Глаза Годуяра будто потеплели немного, и Вейя ощутила заботу к ней — верно, Годуяру жалко её стало. Влажно сделалось глазам, что стены поплыли.

— Я пойду. Благодарю, князь, за заботу… — с трудом проговорила — сковало во рту язык, Вейя сглотнула, проталкивая вставший в горле влажный ком.

— Ступай, — не стал держать.

Поспешила подняться, да невольно глянула в сторону тихо разговаривавших мужей, напоровшись взглядом на Далебора. И дрожь по спине прокатилась от взора его пристального. Вейя отвернулась тут же, вышла из-за стола. Слышал всё сотник, что князь решил, он к ней теперь и приблизиться остережется — хоть трусливым не казался, да всё же жизнь дороже — что если Вейя ненароком расскажет всё князю?

Вейя покинула гридницу, спеша скорее скрыться от глаз Далебора, что так стыло прожигал её до самого порога. Шла, стараясь сдерживать слёзы, но всё чаще проводила ладонью по щекам, стирая мокрые дорожки. Как только вышла к женскому стану, остановилась на перепутье. Возвращаться в стены не хотелось. Подняла голову, взор обращая в чистое небо, утопая в синеве, озарённой утренним светом, силой звеневшей. Что теперь будет — только одним богам известно. Вейя вдохнула глубоко, наполняя грудь воздухом ещё холодным, развернулась и к воротам направилась. Нужно известить Доброраду, что покидает Кряжич, доведётся ли увидеться ещё с волхвой — неизвестно.

***

Знакомой, усыпанной хвоей дорожкой, Вейя добралась к избе быстро. На этот раз нашла волхву у сруба.

Доброрада, обряд творя, стояла возле костра, что разожгла в чаще. Женщина обернулась, услышав шаги позади себя, прочертила посохом по земле, что-то проговорила, а потом поманила гостью подойти. Вейя приблизилась, смотря на потрескивавший огонь.

— Пришла, сказать… — начала Вейя, поворачиваясь к женщине, что смотрела на девушку спокойно, — завтра в Каручай отправляюсь вместе с князем.

— Знаю, — отозвалась волхва, — теперь нить судьбы туда тянется, не послушала меня, теперь не изменить — решение князь принял, назад не заберёт, а ты не воспротивишься…

Вейя сомкнула губы, что подрагивали всё сильнее.

— Мне нужно туда. Годуяр сказал, что среди мёртвых его нет, значит…

— Задумала что?

— А как я могу оставить? — повернулась резко Вейя. — Я его кровь, она тянет, зовёт, и чувствую, что худо Гремиславу. А я что, забыть его должна? — Вейя задышала тяжело, слёзы всё накатывали и накатывали.

— Сильно он тебе теплоту и любовь отцовскую давал… — покачала головой волхва, — прикипела сердцем к нему. Но как ты помочь ему собираешься? Что можешь сделать ты?..

Чем больше говорила Доброрада, тем горше становилось, понимала, что права она, что бессильна совершенно Вейя помочь, сделать что-то не может, и от того ещё скверней становилось на сердце. Доброрада чертила по лицу Вейи взглядом острым, будто выискать что-то всё хотела.

— Попроси богов за меня, Доброрада, — выдохнула только Вейя.

Взгляд волхвы застыл.

— А тут и просить не нужно. Поезжай в Каручай, всё само сложится. Говорила, что узелок Макошь завязала.