– Ты что делаешь? А ну пусти!

– …И отлично смазанные… наручники делают щелк.

– Иисусе, Рик. Вот оно. Ты сейчас же снимешь эту штуку. Ты меня отпускаешь. Я говорила, ненавижу все эти пытки и муки, но тебе все равно! Ты больной!

– Пытки и муки? Линор, я тебя прощаю.

– Что́ ты прощаешь, бога ради? На помощь! Энди! Нил!

– Линор!

– Черт подери, Рик, вот оно. Никаких разговоров. Я хотела поговорить, я сказала: Рик, давай поговорим, – но нет, и отлично, забудь, извини, но вот оно.

– Мой центр, моя референция, теперь мы соединены! В отвержении и подчинении! Наши тела – пустая шелуха!

– Надеюсь, у тебя есть ключ. Боже, Энди, глянь, есть ли у него ключ.

– Что тут, на хер, происходит?

– Ты не видишь? Он нас с ним сковал!

– Слушь, ты, сардель, выблевывай ключ, или тебе жопа в два прихлопа.

– Ты уволен, Ланг! Освобожден от должности!

– На хрен такую должность. А ну отпусти мадемуазель.

– Линор, мы вместе скукожимся внутри нашей шелухи. Мы истечем собой в небо. Понимаешь?

– Встангер, он плачет? Засраныш плачет?

– Нил, заткнись.

– Рик, прошу, не надо. Давай просто поговорим. Не надо сидеть на песке и плакать. На тебя все смотрят. Давай встанем.

– Мы соединимся в свете небесном, Линор. Ты видишь свет небесный? Всякий восход и закат напитаются из наших вен. Нас рассеет повсюду. Мы будем всем. Мы будем гигантские.

– Бляцкая мелодрама.

– Нил, заткнись.

– Самые-самые.

– Слушай сюда, Эр-Ка, давай ты встанешь прямо, мы переговорим, и ты отомкнешь эту херню.

– Она прикована, к трупу, в Пустыне. Ты разве не видишь… иронии?

– Встангер, хочешь, я вмиг сюда копа приведу?

– Не будь она трехмерной, она не попалась бы! Ты понимаешь? Трехмерная шелуха!

– Линор, я думаю, у старины Эр-Ка из колоды выпали кое-какие карты.

– Рик.

– Вот где мы будем. Настолько неимоверны будем мы, что накормим собой целое небо! Ты понимаешь? И чья это вина в конечном итоге?

– Эу, Рик, ты чего? Здесь нет вообще ничьей вины.

– Именно. Именно. Это ничья вина. Мы все согласны.

– Рик…

– Линор, золотце, куколка, я от тебя без ума. Пусть хоть все знают. Я от тебя без ума как от личности. Эр-Ка может вешать на тебя любое дерьмо. Теперь ты моя. Пусть весь мир узнает. Эй, вы все! Я без ума от этой мадемуазели!

– Мы в небе. Мы тебя не слышим.

– Отъебись, Эр-Ка. Слушай, Линор, я сейчас возьму и просто разорву эту бляцкую цепь. Лады? Думаю, у меня получится. Я разрывал такую херню и раньше.

– Давай, Ланг, попробуй. Давай, вперед, пробуй, сам увидишь, что будет!

– Линор, лады?

– …

– Ты готова?

19. 1990

Когда прошлым вечером Линор Бидсман плакала на глазах Эндрю Земновондера Ланга, она плакала на глазах кого бы то ни было впервые в жизни, вообще.

Рик Кипуч плакал на глазах очень много кого.

20. 1990

Хаос воцарился в холле Центра Бомбардини вскоре после того, как Линор Бидсман, выбешенная практически по самое не могу, явилась забрать личные вещи из коммутаторной «Част и Кипуч» / «Компании Бомбардини».