|
— А, значит, он здесь, — вздохнул я. Я не видел его, но, приглядевшись, заметил какое-то пятно в воздухе над собой, которое постепенно расползалось, становясь все прозрачнее, и в конце концов совершенно рассеялось. — Прими же мужской облик, как было сегодня утром! — потребовал я. — Поговори со мной еще раз, ничтожный призрак, маленький трус! Все серебро в комнате задребезжало. Москитная сетка всколыхнулась крупными волнами. Я расхохотался. — Глупый дьяволенок, — сказал я, поднимаясь с пола и отряхивая одежду. Это существо ударило меня снова, но я схватился за спинку кресла и устоял. — Подлый дьяволенок, — сказал я, — и к тому же трус. Шарлотта наблюдала за происходящим в полном изумлении. Не могу сказать, что выражало ее лицо — то ли подозрительность, то ли страх. Потом она что-то едва слышно прошептала, и я увидел, как всколыхнулась прозрачная занавеска на окне, — похоже, существо вылетело из комнаты. Мы остались вдвоем. Шарлотта отвернулась от меня, но я успел заметить, что щеки ее горят, а глаза полны слез. Какой хрупкой и ранимой казалась она в ту минуту. Я возненавидел себя за вожделение к ней. — Надеюсь, ты не винишь меня в том, что я пытался отомстить? — вежливо поинтересовался я. — Ведь ты удерживаешь меня здесь против моей воли. — Не вздумай опять бросать ему вызов, — со страхом произнесла Шарлотта дрожащими губами. — Я не хочу, чтобы он причинил тебе боль. — А разве всесильная ведьма не может обуздать его? Она припала к кроватному столбику, опустила голову и выглядела совершенно потерянной. И такой очаровательной! Такой обольстительной! Даже не будь она ведьмой, колдовских чар у нее и без того хватало. — Ты хочешь меня, — тихо сказала она, — так возьми. И то, что я сейчас скажу, возбудит тебя гораздо сильнее, чем любое зелье, каким я могу тебя напоить. Она подняла голову, и я увидел, что губы ее трясутся, словно она вот-вот расплачется. — Ты о чем? — спросил я. — О том, что я тебя тоже хочу. Я считаю тебя красивым. И когда лежу подле Антуана, мое тело тоскует по тебе. — Это твое несчастье, дочь, — холодно произнес я, однако безразличие мое было, конечно же, наигранным. — Разве? — Остынь. Помни, что мужчине совсем не обязательно считать женщину красивой, чтобы овладеть ею. Будь по-мужски хладнокровной. Это тебе больше подходит, коль скоро ты насильно удерживаешь меня здесь. Она помолчала несколько секунд, а затем подошла и снова начала свое обольщение, начав с нежных дочерних поцелуев и постепенно переходя к все более смелым и жарким ласкам. И опять я превратился в того же глупца, что и раньше. Только на этот раз охвативший душу гнев не позволил мне окончательно пасть, и я отстранил Шарлотту. — А как это понравится твоему призраку? — спросил я, вглядываясь в пустоту вокруг. — Как он отнесется к тому, что ты позволяешь мне делать такие вещи, которые, по его мнению, позволительны только ему? — Не играй с ним! — со страхом взмолилась она. — Значит, несмотря на все свои ласки, поцелуи и прикосновения, он не может сделать тебе ребенка? Он не тот злой дух из демонологии, который способен красть семя у спящих мужчин. |
