— Э-э-э… Это что было? К-а-а-а-тя!

— А что сразу Катя? — усиленно сделала я невинные глазки, но, судя по лицу Маши, обмануть ее не удалось.

— Лучше сейчас расскажи. Потом хуже будет.

Потом мы еще сидели на кухне, и нетронутый чай медленно остывал в кружках. Кухня небольшая, но очень уютная, в теплых шоколадных тонах, самое то для дружеских посиделок.

Пока я рассказывала, Пу, устроившись в любимом кресле с темно-коричневой обивкой, жевала одну конфету за другой, бросая прямо на пол фантики. И, вне обыкновения, никто ее не одергивал. Призрак светился мерным светом где-то в уголочке. Сидеть ему, видимо, никогда не хотелось. Оно, в принципе, и понятно… мышц у него нет, уставать нечему. Маша слушала внимательно, не перебивая, кусала губу и хмурилась.

— О как… — подытожила она, когда я закончила. — Влипли. По самые уши.

После чего Призрак, как бы не замечая озабоченности Маши, заявил:

— Беру выходной. Нет… пять.

— Это еще почему? — взвизгнула Маша.

— Прости, родная, но такого шоу я пропускать не собираюсь.

Я отпила еще один глоток мелиссового чая. Вне обыкновения, не успокоил. Вновь захотелось чего-то покрепче… но, судя по недоброму взгляду Маши, пить она мне не дадут долго. И правильно.

Да… пьяные ведьмы это что-то. А пьяные драконы? Наверное, тоже не подарок. Потому, думаю, Маша и не пьет. Если задуматься, они все не пьют… видимо, невесело расхлебывать потом пьяные дебоширы бессмертных.

Вздохнув, я свистнула у Пу конфетку. Может, хоть сладкое немного поможет? На душе было муторно и стыдно до жути. Что я натворила? И как теперь это «что» исправить?

День прошел тревожно и тяжело. Мы ждали. Из спальни Маман вышла только к закату, в одном халатике. Танцующей походкой впорхнула на кухню, сделала себе чашечку крепкого кофе, накрошила туда имбиря и мечтательно протянула:

— Какой мужчина…

— Где твой мужчина-то? — живо поинтересовалась Маша.

— Как где? На охоту пошел. — Маша помрачнела еще больше. — Сказал, любовь пробуждает аппетит.

Призрак хмыкнул, но Маман, кажется, уже ничего не замечала:

— Он такой… такой…

— Без подробностей, — оборвала ее Маша, и дремавшая в кресле Пу немедленно всполошилась:

— Это еще почему без подробностей?

Я благоразумно помалкивала, быстро прикидывая. Маман выглядела такой счастливой. Может, пусть развлечется? Подарить ей, что ли, вампира на эти три дня, а потом? А потом пару капелек отворотного зелья в чай, и она сама его не захочет видеть.

Судя по лицам остальных, они, увы, думали так же.

Только совесть моя все равно плакала горючими слезами. Прищучить бы эту совесть… а?

Тем временем Маман прошествовала плавной, от бедра, походкой к холодильнику, достала пластиковую коробочку с ванильным мороженным, полила его от души клубничным джемом и все так же не выходя из мечтательной прострации, принялась за еду.

— Интересно, при поцелуях клыки не мешают? — живо поинтересовалась шаловливая Пу.

— Не мешают, — ответила Маман раньше, чем Маша успела рот открыть.

— Совесть имей! — закричала Дракон. — Это при ребенке-то?

— А кто у нас тут ребенок? — вновь надулась Пу, потянувшись лапкой к мороженному.

Но обычно обожающая дочурку Маман сладким делиться не пожелала, одарив ошарашенного Гремлина недобрым взглядом.