– Ничего, мы это исправим, – оптимистично сказала я. – Вот проберётесь в библиотеку Сиятельного корпуса и прочитаете всё, что от вас было закрыто.

Неожиданно он наклонился ко мне, заправил мою выбившуюся прядь за ухо и тихо сказал:

– Знаете, Катарина, временами такая злость на несовершенство мира разбирает из за того, что между нами ничего не может быть.

А я вдруг поняла, что меня тоже злость разбирает, но не на это. Я хотела бы ему нравиться не как Эстефания Эрилейская, а как Екатерина Мельникова, которая и старше Эстефании, и не такая красивая, и даже не Сиятельная…

– Я – не последняя смазливая мордашка на вашем пути, – ответила я чуть резче, чем хотелось.

– Не последняя, – согласился он. – Но дело не в мордашке, которая всё равно не ваша.

Я не стала уточнять, что именно имел он в виду: не моя, как Сиятельной, или не моя, как Екатерины. Вопрос был бессмысленным, поскольку в любом случае Рауль был прав: между нами ничего не могло быть ни в каком моём виде.

Глава 6

День получился весьма насыщенным, и только этим я могу объяснить то, что, ложась спать, напрочь забыла поставить на себя защиту. Пренебрежение безопасностью даром не прошло.

Выспаться мне удалось, потому что Теодоро появился под утро, когда сон уже норовил перейти в просыпание. Появление короля ознаменовала яркая вспышка, из которой проявилось окно. Теодоро легко спрыгнул с подоконника и пару раз шагнул. Дальше он пока пройти не мог, но нельзя сказать, что он над этим не работал. Он был хорош, даже куда лучше, чем при нашей первой встрече, но при взгляде на него почему то подумалось: а каков он будет, если убрать с него Сиятельность? Если убрать с него подсветку, которая работала даже во сне, придавая его облику неземную притягательность? Сейчас он напоминал божество, спустившееся с небес, и мне стоило больших трудов не поддаться его притяжению.

– Эстефания, душа моя, имей совесть, – начал он с претензий, обнаружив, что я опять не подскакиваю с кровати, чтобы склониться перед ним в реверансе. – Сколько можно за тобой бегать?

– А зачем вам за мной бегать, Ваше Сиятельное Величество? Это даже как то несолидно для столь Сиятельного короля.

Я улыбалась, но следила за ним с неослабевающим вниманием, чтобы успеть выдворить, если он подберётся слишком близко. Защиту я поставила, но она теперь только не позволит ему подойти.

– Ты моя подданная, я не могу с безразличием относиться к твоему будущему, которое ты старательно превращаешь в ксуорс знает что, – проворчал он, умело придавая голосу бархатистые нотки не осуждения, а восхищения. – Возвращайся, Эстефания. Донья Хаго пообещала тебе не докучать. Да что там не докучать. Если хочешь, я лишу её опекунства и твоё будущее будет определяться короной. В конце концов, графине понравилось в монастыре, она может пожить там и дальше.

Он послал мне сияющую улыбку.

– А вы знаете толк в соблазнении, Ваше Величество.

– А ты уже готова соблазниться?

Теодоро хищно подался вперёд, но моя защита его мягко оттолкнула.

– Увы, Ваше Сиятельное Величество. – Я состроила огорчённую физиономию. – Чтобы окончательно соблазниться, мне этого недостаточно. Но вы продолжайте, продолжайте. Мне вас так занимательно слушать.

Я уселась по турецки на кровати, подпёрла кулаком подбородок и сделала вид, что вся внимание. Теодоро оскорблённо молчал. Пришлось опять брать разговор в свои руки, да и дезинформации пора было подкинуть, раз уж предоставился случай. Нужно извлекать плюсы даже из собственной глупости.

– Вы же опять начнёте расхваливать своего протеже, графа Нагейта? – коварно уточнила я. – Конечно, он уже не столь открыто показывает свои привязанности и даже сделал вид, что отправил любовницу в Мурицию.