– А что, есть о чем?

– Если честно, то нет, – признался Артуро. – Пустышка.

В комнате наступило тягостное молчание. Очень хотелось, чтобы у меня в мозгу вдруг молнией вспыхнула гениальная догадка. И тогда я бы очень тихо, но уверенно пробормотал что‑то, и кто‑нибудь – ну, например, Артуро – попросил бы повторить погромче, и все бы с удивлением воззрились на меня... Что и говорить, красивая картина нарисовалась в воображении, не хватало одной лишь мелочи: той самой гениальной догадки. Да и негениальных тоже не наблюдалось. Впрочем, возможность высказаться у меня вскоре появилась. Ринель вдруг заявила:

– Говорят, что свежий взгляд всегда лучше. Ну‑ка, Айше, скажи, что ты думаешь по поводу всего этого?

И вместо того чтобы претворять в жизнь честолюбивые мечты и демонстрировать способности к гениальному озарению, пришлось мямлить:

– Ну, я не знаю... Может быть, это такое... – Поток моей фантазии иссяк, не успев хлынуть, и я беспомощно замолчал. Тут такие зубры ничего придумать не могут, чего от меня‑то ждать?!

– Мудро. Действительно, это именно такое, – вежливо согласилась Ринель и прикрыла свои яркие глаза частоколом из длинных ресниц. – Тайна и загадка, – добавила она через минуту молчания. Судя по лицу эльфиянки, больше всего на сей момент ей хотелось послать все тайны и загадки мира далеко и надолго, а самой засесть за любимое вышивание. Или чем светлые эльфы занимаются, когда нечем заняться?

– Может быть, посмотрим на ситуацию с другой стороны – вяло спросил Лорд. – Например, попробуем решить, кому это выгодно?

– Ну и кому? – без интереса спросил Ак‑Барс. Опять молчание. Лорд, отработав свою долю обязанностей по заполнению тишины хоть какими‑то звуками, вновь браться за это благородное дело не спешил. Теперь не выдержал я:

– Ну так надо разузнать! Выяснить! А вдруг этот грош – какая‑нибудь особая монета, например, неразменная? Или, скажем, первая монета, которую Кравлин заработал в жизни, и на нее завязано все его богатство?! Некто хочет завладеть ею и таким образом получить власть над остальными деньгами.

– Погоди, погоди... Точно. "Селезень‑скряга и его племянники". – Название, когда его произнес Лорд, прозвучало... как диагноз. А я, похоже, покраснел – только теперь сообразив, что всего лишь пересказал одну из сюжетных линий детского сериала.

– Ничего, ничего, – подбодрил меня Артуро, – по крайней мере версия ничуть не хуже любых других.

– Хуже, – отозвалась Ринель. – Будь грош особой монетой, неужели Кравлин бы нам не сказал, а?

Мохноног, который до сих пор не садился на место, остывая после стычки, наконец подал голос:

– Вот ведь толчем воду в ступе, а? Надо делать что‑то!

Ринель саркастически подняла брови:

– Есть предложения?

– Да. Есть. Я хочу предложить одной прекрасной леди, которая очень хорошо умеет ругаться, вспомнить о своих прямых обязанностях. Это ты должна командовать, а не мы себе дела придумывать – как тут только что кое‑кто выразился, при живом‑то начальнике!

– Ах вот так, да? – Похоже, что Ак‑Барсу удалось выбить Ринель из состояния подавленной апатии. Но вот к добру это или к худу? Для самого Барсика точно не к добру!

– Хорошо. Лорд, Артуро! Вам действительно приказы нужны или сами решите, в какую сторону копать?

– Я решу сам, с вашего позволения, леди, – галантно поклонился Лорд. Я мысленно предложил сам себе пари: сто против одного, что ему вряд ли вообще для чего‑нибудь нужно чье‑то позволение, и сам же отклонил его: слишком явная победа.