— Так и сделаем, — сказал Пузолли. — Если мне случится встретить этого наглеца ещё раз, я заставлю его проглотить свои слова. Эй, ребята, выправляй реи по ветру!

— Да, такие выражения, какие он позволил себе, простить нельзя!

— Я уже давно заметил, мистер Изи, что некоторые офицеры воображают: если они плавают под королевским флагом, так им позволительно оскорблять и тиранить тех, кто не имеет чести состоять на военной службе. Казалось бы, всё должно быть наоборот — звание офицера обязывает их показывать пример учтивости и благородства в выполнении их обязанностей, как бы они ни были малоприятны.

— Я считаю, — сказал Джек, — что так поступают только мелкие душонки, которые набивают себе цену, прикрываясь королевским флагом, под которым они служат.

— Совершенно верно, мистер Изи, но вы не знаете, что большая доля недоброжелательности к флотской службе вызывается у людей именно благодаря наглому поведению молодых офицеров, находящихся на военной службе. Действуя от имени короля, они допускают всевозможные нарушения закона и совершают преступления. Помню, как-то миссис Пузолли…

— Прошу прощения, мистер Пузолли, — прервал его Джек. — Сейчас не время заниматься болтовнёй. Бриз крепчает, и я вижу — призовые суда уже на подходе. Давайте спускать лодки на воду и посылать людей по судам. Сейчас я дам письменный приказ на случай, если нам придётся разделиться.

— Правильно, сэр. Через полчаса стемнеет, и, видя, что мы стоим в дрейфе под берегом, на фрегате подумают, что мы останемся на месте до утра. Но как только настанет ночь, мы возьмём курс на Палермо. Пойду-ка я в штурманскую и гляну на карту.

ГЛАВА XLI,

в которой заканчиваются морские приключения мичмана Тихони

Плавание было на редкость удачным. Погода стояла прекрасная, и за время перехода не потерялось ни одно призовое судно. На шестнадцатый день «Рибьера» со своим караваном бросила якорь в бухте Палермо. Когда они утром входили в гавань, дул слабый бриз, и Джек приказал поднять на мачту большой синий флаг с золотыми буквами «Рибьера». Дон Филипп и его брат, узнав судно Джека, поднялись на его борт и приветствовали нашего героя ещё до того, как бригантина бросила якорь в прозрачную голубую воду бухты.

Закончив с приветствиями и первыми поспешными расспросами о здоровье Агнессы и родителей, братья сообщили Джеку весьма утешительные сведения о событиях, последовавших после его отъезда с острова. Как выяснилось, исчезновение монаха вызвало большой переполох, но поиски ни к чему не привели, так как слуги в доме Рибьеры поклялись, что он вернулся домой без негра; к тому же в монастыре нашли и прочитали письмо от дона Рибьеры, требовавшего присутствия в доме отца Томазо, поэтому против семьи не возникло никаких подозрений. Сотни различных предположений разнеслось по городу, пока наконец не остановились на более вероятной версии, согласно которой монах был похищен бандитами, тем более что некоторые из них, будучи схваченными полицией, признались, что среди их жертв был один монах, но какого числа и при каких обстоятельствах он погиб, они не помнили. Но читатель, вероятно, помнит, что это был Мести.

Получив карантинное удостоверение, Джек поспешил высадиться на берег, чтобы встретиться поскорее с Агнессой, которая, по мнению нашего героя, стала ещё краше за время его отсутствия. Влюблённым юношам всегда так кажется, если разлука бывает не слишком продолжительной. Призовые суда были распроданы, а деньги поделены среди матросов, которые остались весьма довольны выручкой, так как груз судов принёс больше барыша, чем они ожидали.

Опустим здесь хлопоты, связанные с устройством свадьбы: споры между мужем и женой в семействе Рибьеры, уговоры матери, не желающей расставаться со своей единственной доченькой, настойчивые просьбы Джека поспешить со свадьбой, бесконечные семейные советы, обсуждение приданого и всё такое прочее.