|
Из холщового свертка торчали голенастые ноги с острыми копытцами. Еда. Картина постепенно прояснялась. Это была жизнь. Обмен. Торговля. Порядок. Было понятно, что у армейцев сохранилась некоторая техника. Наверное, та, что стояла в закрытых военных складах, в режиме консервации. Наверняка у них также были стратегические запасы еды, дизельного топлива, машинного масла, медикаментов! Может быть, запасы посевного зерна. А тяжелая техника способна тянуть за собой плуг… У армии было все. Цивилизация не потерялась, не кончилась! Все можно восстановить! Засеять поля, поднять дома из руин, наладить… Наладить все! Морозову захотелось вскочить, познакомиться с этими людьми, вернуться на хутор, привести детей… Он, может быть, так и поступил бы. Может быть, поднялся бы на ноги, подошел к этим людям, все объяснил… У одного мешка, который волокли солдатики, разошелся шов, и на поле вывалились серыми комочками зверьки. Зайцы! Штук пять или шесть. Они кинулись врассыпную, испуганно мельтеша между людьми. Солдаты бросились ловить их, мужики побросали работу, засвистели. Кто-то попытался поймать петляющего косого курткой. А один из работников, самый молодой, вдруг сорвался с места. Побежал, отчаянно выдирая ноги из рыхлой земли, в сторону Морозова. Игорь заметил, как болтаются у него на носу очки, подвязанные белой веревкой. В воздух хлестко ударила очередь. Мужики попадали на землю, прикрывая голову руками. Выскочил из-за дома испуганный хуторянин. Коротко и равнодушно гавкнул пистолет. Словно чихнул. Парень споткнулся, всплеснул руками, переламываясь в пояснице, и рухнул в черные комья. Очки с белой бельевой веревкой вместо дужек улетели вперед. Закаркали перепуганные вороны. Солдаты пинками подняли мужиков, споро прижали их к стене сарая, наставили автоматы… Игорь уполз подальше в кусты, поднялся на ноги и отбежал в сторону. Он ошибся. Не было тут жизни. Все тут было по-старому. Он еще какое-то время крутился возле дороги. Смотрел, как мужики продолжают таскать камни, как починенная, наконец, усилиями двух механиков бронемашина вспахивает оставшуюся часть поля. Как хуторянин, вздыхая и бормоча, катит на тачке труп беглеца, скидывает его в большую яму и забрасывает свежей землей. Что еще было в той яме? Или… кто?.. Джип, переваливаясь, покатил по дороге в обратную сторону. Игорь, стараясь не раскрыть себя, поспешил за ним. Туман окончательно рассеялся, в небе засияло солнце. Игорь старался идти быстро. Он рассчитывал, что база военных, откуда приехал джип, располагалась где-то неподалеку. Морозов шел туда, сам не зная зачем. Ведь он уже узнал, что соседи недружелюбны… В голове роились дурные мысли. К вечеру стало ясно, что с расстоянием до базы он ошибся, и Морозову опять пришлось искать место для ночлега. Он завернулся в плащ в небольшом леске, полном лещины. Надрал недозревших, практически безвкусных орехов. Сон пришел незаметно… Игорю снилось, что он лезет сквозь узкие решетки, а железные ребра впиваются ему в грудь, сдавливают, душат. Но он все равно ползет, выбрасывает вперед худую грязную руку, цепляется за землю, подтягивается. А мир сужается, обхватывает его со всех сторон, сжимает, осыпается землей. Комочки падают за шиворот, колко скатываются по спине. И хочется дышать, дышать… Но воздуха так мало, что кажется, будто он поступает по тонкой трубочке. А земля все сыпется, давит… И уже невозможно пошевелить ногами… Только худые грязные руки все тянутся к свету, туда где воздух, туда где можно дышать! Куда? Где это место? Что там? Игорь не знал. Он понимал только одно — там можно дышать… Проснулся Морозов от кашля. Вздрогнул, приподнялся и понял: кашлял он сам. — Все-таки простыл. Он сел и долго всматривался в темноту, пытаясь отойти от жуткого сна. |
