Уже в 1932 году Сталин, Каганович и Орджоникидзе с тревогой признавали, что американцы влетели нашему бюджету в копеечку… Продлевать с ними договора не стали, не стали и заключать новые контракты. Отчасти их заменили европейцы, отчасти — советские специалисты. И те, и другие было готовы работать на более скромных условиях.

В 1935 году на советских предприятиях работали 1719 немцев, 871 австрийцев и только 308 американцев. Интересная статистика. Немцев стало гораздо меньше после прихода к власти Адольфа Гитлера. Тогда в Советском Союзе остались только германские коммунисты, а сотрудничество на государственном уровне на несколько лет утихло.

— Сегодня об этом тоже часто забывают.

— Да, забывают, что наша страна несколько лет была единственным противником нацизма. И в Испании, и вообще. Европе выгодно об этом забывать. А выгода для них — всё. Отметим еще один важнейший факт: за несколько лет в стране появилось гораздо больше своих молодых инженеров и управленцев, которым можно было доверить большие дела. Уже в послевоенные годы Советский Союз почти полностью обходился собственными техническими кадрами и даже активно помогал — Китаю, Польше, Индии, Египту, чуть позже — Индонезии, Вьетнаму, Сирии. Тысячи советских инженеров постоянно работали в этих странах — как когда-то американцы и немцы у нас.

— В СССР Хаммера по-прежнему любили?

— В поздние сталинские времена к товарищу Арманду относились с опаской, хотя связей не прерывали. Он снова остро понадобился в 1960-е, когда Леонид Ильич Брежнев готовился к экспансии на западные рынки. К тому же, Леонид Ильич с сентиментальной привязанностью относился к человеку, которого уважал Ленин — ведь Хаммер всем показывал письмо Ильича с теплой надписью. Он стал персонажем нескольких кинофильмов и спектаклей — как первый американский партнер нашей страны. Всё это вызывало восторг генерального секретаря, создававшего основы «развитого социализма». И Хаммер умело играл на всеобщей любви к Ленину. Мне кажется, к тому времени он уже забыл о марксизме и просто зарабатывал деньги, хотя — кто знает. Но нашу страну он, на мой взгляд, любил искренне. И знал неплохо.

Брежнев несколько раз встречался с Хаммером, одобрял его инициативы, награждал его, принимал от американца в подарок автографы Маркса, а в ответ мог подарить какую-нибудь музейную редкость. Ведь Хаммер был знатоком и коллекционером искусства. Еще в 1920 — 30-е он помогал советскому правительству распродавать музейные коллекции, подлинные и фальшивые… Тогда ему и самому удалось собрать недурное собрание живописи.

— У него снова возникли громкие проекты в СССР?

— Он умел сохранять связи. В 1970-е Хаммер организовывал поставку в Советский Союз редких минеральных удобрений из Америки и построил в Тольятти аммиачный завод. Но самым громким его проектом брежневских лет стало строительство первого московского делового комплекса — Центра международной торговли. Частенько его называли Хаммеровским центром. Бизнесмен не так уж много вложил в этот объект, но сумел раструбить о нем на весь мир. Эти корпуса в то время выглядели как картинка из будущего и, безусловно, Москва в подобном бизнес-центре нуждалась. Прекрасно помню, как тогда все хотели попасть в эти корпуса — гостиницы, рестораны, переговорные, конференц-залы. Мы стали много торговать со всем миром, и многие встречи проходили именно там.

— Как Хаммер провел свои последние дни?

— Он писал мемуары, как положено. И, как положено, ничего не раскрыл. По-прежнему хитрил и выстраивал вокруг себя эшелонированную оборону секретности. Он этим бравировал, привлекал к себе внимание. Извлекал выгоду из ореола тайны. Поэтому преувеличивал и намекал на туманные обстоятельства. Интересно, что и на десятом десятке жизни он сохранял амбиции, всё время во что-то ввязывался.