Вы, конечно, сейчас подумали, что планировщики миссии на Мидгарде должны были выяснить такое заранее. В конце концов, они наблюдали за планетой почти тридцать лет, прежде чем отправить сюда нашу экспедицию. Немного покопавшись в отчетах, я обнаружил, что на Нифльхейме и вправду наблюдались периодические колебания излучения. Данные были довольно подробно задокументированы. Однако изменение параметров не приписали звезде, потому что никто не смог подвести под них твердую теоретическую базу с точки зрения астрофизики. Вместо этого ученые сделали вывод, что колебания излучения как-то связаны с пылевыми облаками в межзвездной среде, и отправили дело в архив. Вот почему все решили, что нам здесь будет тепло и приятно. Они думали, что при замерах высокие показатели излучения отражают реальную картину, а низкие обусловлены помехами.

Ученые ошиблись.

Поначалу все были довольны переменой погоды, пока один парень из физического отдела не высказал опасения, что нам может грозить другая крайность и вскоре из-за жары мы начнем вариться в собственном соку.

Жуткая мысль, к счастью, не подтвердилась. Спустя несколько месяцев температура установилась на отметке где-то между бодрящей свежестью и приятным теплом, и в конечном счете сотрудникам сельскохозяйственного отдела даже удалось разбить огород на открытом грунте за пределами купола.

Примерно в то время, когда наши товарищи колонисты наконец начали хоть немного времени проводить на свежем воздухе и поговаривать об оживлении первой партии эмбрионов, а большинство вроде как вообще забыло о ползунах, я приглашаю Нэшу на прогулку.

Мы по-прежнему вынуждены носить ребризеры. С тех пор, как в открытом грунте начали расти зеленые растения, парциальное давление кислорода стало медленно, но неуклонно повышаться, но изменений пока недостаточно, чтобы люди могли выжить в местной атмосфере без специального оборудования — если такое, конечно, вообще когда-нибудь произойдет. Мы не знаем, сколько времени продлится сезон. Могут пройти годы, или тепло закончится завтра.

Но сегодня выдался отличный денек для похода.

— Куда отправимся? — спрашивает Нэша, когда Лукас машет нам рукой, выпуская за периметр.

— Не все ли равно? Лишь бы подальше от купола.

Она берет меня за руку, и мы идем.

На Мидгарде есть огромная пустыня, которая обнимает экватор и простирается почти на всю ширину единственного континента. На обширных участках суши долгими годами не выпадало ни капли дождей. Однако изредка, когда возникали подходящие погодные условия, откуда ни возьмись налетала гроза, и буквально за пару дней на пустынную землю и в пересохшие русла рек выливался годичный объем воды. И тогда мы воочию убеждались, что пустыня полна жизни, которая только и ждет, чтобы пойти в рост при первой же возможности. Растения чуть ли не мгновенно выпрыгивали из раскисшей почвы, а животные выходили из спячки, чтобы есть, пить, охотиться и спариваться.

Биосфера Нифльхейма, видимо, приспособлена к похожим условиям. Всего два месяца, как сошел снег, а лишайники уже уступили место какой-то траве, и кое-где даже начали прорастать древесные кустарнички. Появились и животные — в основном маленькие червеобразные существа, поразительно напоминающие ползунов, но подальше от купола я замечаю зверушку вроде восьминогой рептилии, загорающую на голом выступе скалы.

Когда я показываю на нее Нэше, она хмурится и кладет ладонь на рукоять огнемета, который, конечно же, взяла с собой.

— Да брось ты, — говорю я. — Посмотри, какая симпатичная.

Нэша косится на меня и все-таки, недоуменно покачав головой, опускает руку.

Мы шагаем дальше.