— Хорошие люди, — уверенно заявил Клементе. — Американцы. Летчики.

Розе эти американцы показались похожими на сицилийцев: маленькие, черноволосые, молчаливые. Может, они и были потомками эмигрантов, но по-итальянски не знали ни слова.

— А Ричард ими командует?

И вновь перед глазами ее встало мужественное лицо Ричарда, освещенное светом луны. Как всегда, иронически поблескивали голубые глаза. Прошло три года; они встретились при трагических обстоятельствах, а он по-прежнему рассматривал ее со спокойной наглостью мужчины, уверенного в собственном превосходстве.

— Да, ими командует мистер Тильман, — подтвердил Клементе.

— Они взорвали самолеты?

— Да.

Роза повернулась к американцам и улыбнулась им.

— Давно они здесь? — спросила она.

— Несколько дней, приехали после 25 июля.

— А мне ты ничего не сказал…

— Мы не хотели вас втягивать в это дело.

Из лаконичных ответов верного Клементе Роза попыталась воссоздать картину случившегося. Тильман по приказу союзнического командования и при молчаливом попустительстве правительства Бадольо сколотил боевую группу, куда вошли бежавшие американские летчики-военнопленные. В их планы входило уничтожение самолетов, которыми могли бы воспользоваться немцы. Тильману было известно местонахождение заводов, а тайные укрытия он обнаружил с помощью Пьера Луиджи Дуньяни и Коррадино Летициа, выступивших против своих недавних союзников.

Роза ощущала собственную память как ледяной каток: мысли пролетали и ускользали. Слишком многое случилось за последние дни, и слишком быстро все произошло: нападение немцев, насилие, смерть, освобождение, а теперь вот это ночное путешествие в неведомое.

— Он вернулся, чтобы спасти мне жизнь, — прошептала Роза, стараясь справиться с волнением. — Он заплатил долг…

Клементе что-то пробормотал, осторожно лавируя меж рытвин и ухабов.

— Мне страшно, Клементе, — прошептала женщина ему на ухо.

Роза чувствовала себя брошенным ребенком. Ей хотелось рассказать кому-нибудь все, что она вынесла.

— Ничего не случилось, — сказал Клементе, а у самого ком застрял в горле.

— Он пришел, чтобы спасти меня, но я уже не та, что прежде…

— Все будет хорошо, — сказал Клементе, не отрывая взгляда от дороги.

Розе теперь казалось, будто она заранее предчувствовала события, что нахлынули на нее неудержимым потоком.

— Конечно, все хорошо… — повторила его слова Роза. — Главное — мы живы, — добавила она, хотя жизнь сейчас казалась ей ненужной.

— Он жив, — сказал Клементе, имея в виду Ричарда. — Джулио жив и Альберто.

Простое перечисление имен действовало на Розу лучше, чем любые красноречивые доводы.

— Верно, — согласилась она. — А Пьер Луиджи? А я? Ты же знаешь, что со мной сделали?

— Ничего я не знаю, — сердито ответил Клементе. — И никто ничего не знает.

— Да, конечно, — кивнула Роза.

Она решила, что не стоит добиваться от других ответов на мучившие ее вопросы, искать причины страданий.

«Не мог этот американский нахал появиться пораньше…» — горестно усмехнулась в душе Роза. Она прекрасно понимала: подобные соображения лишены логики и смысла. Но есть ли хоть какая-то логика, какой-то смысл в кровавой и бесполезной жестокости последних дней? Годы и тревоги принесли ей седину; углубились морщины на лбу; легли тени под глазами.