– Что касается этого, я думаю, что знаю подходящего человека, – сказал Карадонна. – Бывший полицейский, специализирующийся на расследованиях под прикрытием. В прошлом он выполнял для меня некоторые задания, но не имеет прямого отношения к моей компании. Как ты планируешь действовать?

– Я думал, что начну с анонимных писем. Уже из того, как Дарио отреагирует на их получение, мы получим дополнительное подтверждение его вины. Если б он был невиновен, то немедленно сообщил бы об этом, – пояснил Рикардо. – Затем мы перейдем к требованию личной встречи, во время которой подтолкнем его к признаниям – и запишем их.

Карадонна скривился.

– Это будут заявления, полученные обманным путем. Ни один суд не примет их в качестве доказательств.

– Все, что нам нужно, это чтобы они убедили власти принять нас всерьез и начать расследование в отношении Дарио, возможно, отправив его за решетку, чтобы не ускользнул, – ответил Меццанотте. – Он влиятельный человек с влиятельными друзьями, это правда, и наезд на заместителя квестора вызвал бы большой скандал. Но на другой чаше весов – расследование убийства такой легенды, как комиссар Меццанотте. Какой полицейский или магистрат не хотел бы прицепить эту медаль к своей груди?

Карадонна встал и принялся расхаживать по кабинету, как лев в клетке.

– Я не знаю, – сказал он наконец. – Мне кажется, твой план не очень надежен. Есть миллион вещей, которые могут пойти не так.

– Если у тебя есть идея получше, валяй, – возразил Меццанотте.

Вены на шее Карадонны начали пульсировать, напрягаясь и вздуваясь.

– Мы можем пойти к Вентури, выбить из него правду и всадить ему пулю между глаз, – прорычал он. – Сейчас я больше всего хотел бы именно этого.

– Я тоже, Томмазо, уверяю тебя. Но мы рискуем попасть в тюрьму, а ведь это он, а не мы заслуживает того, чтобы гнить в тюрьме. Кроме того, мне недостаточно заставить его заплатить. Я хочу, чтобы все узнали, что он сделал.

5

В конце концов Карадонна сдался. На следующий день он и Меццанотте начали слать Вентури анонимные сообщения. Отправили ему три послания, по одному в день. Они решили поступить так, как часто показывают в фильмах, – использовать для составления слов буквы, вырезанные из газет и журналов. Им показалось, что начинающий шантажист будет вести себя подобным образом. Вооружившись клеем и ножницами, они приступили к работе – но это дело оказалось долгим и утомительным. Раздосадованный Карадонна сразу же передал его своему надежному секретарю.

В первом письме значилось краткое: «Я знаю, что ты сделал, Марио Росси». В последующие два были добавлены все подробности того, что, по утверждению отправителя, ему было известно. Пока что никаких требований и явных угроз – пусть заместитель квестора немного понервничает.

Их контакты на Фатебенефрателли и во Дворце правосудия не выявили, что Дарио подал жалобу, как это сделал бы невиновный человек, ставший объектом клеветнических обвинений.

Тем временем в отделе Рикардо царила сюрреалистическая атмосфера. При кажущемся общем спокойствии воздух был буквально пропитан напряжением. Меццанотте со своими друзьями следил за Далмассо, Карбоне и компанией, пытаясь понять, что они замышляют. Те же делали то же самое в отношении инспектора, изо всех сил стараясь вести себя нормально и изредка переглядываясь друг с другом.

С тех пор как Мануэль Карбоне вернулся на службу после больничного, он держался на расстоянии, избегая даже разговаривать с Рикардо, но, судя по ненависти, читавшейся в его лице, Меццанотте был уверен, что тот знает, кого должен благодарить за полученную пулю, и только и ждет возможности отплатить.