– Твой энтузиазм заражает нас всех, – сказал Эди и спросил вполголоса Виктора Джакобетти:– А где, черт возьми, Ахмет?
– В баре, наверное.
– Очень остроумно! – воскликнул Эди. Яхта медленно продвигалась вперед в поисках места для причала. Кейт махала рукой, мадам Бертин тоже. Зария разглядела теперь, что это была женщина средних лет, сильно накрашенная, с голубыми тенями вокруг глаз и губами, которые от толстого слоя помады казались залакированными. Она была некрасивой, с темными волосами, толстыми губами, тяжелым подбородком и плотно сбитым телом. Однако от нее исходило то неуловимое очарование, которое каждая француженка, кажется, впитывает с молоком матери. Оно сквозило в ее манере носить шляпку, в огромной нитке искусственного жемчуга на шее, больших серьгах и браслете, которые были единственным украшением для строгого, но изысканно скроенного платья, и приковывали к себе взгляд.
– Привет, Лулу! – крикнул ей Эди Морган.
– Soyez le bein venu! (*Рада видеть тебя! (фр.)) Наконец-то вы приехали! – прокричала она в ответ. Был прилив, и вода в заливе стояла высоко, так что им удалось причалить к самому концу пирса. На судно поднялся таможенник и за ним по пятам мадам Бертин.
– Позвольте представить вам этого джентльмена, – сказала она, бросив на офицера выразительный взгляд, от которого кончики его усов взметнулись вверх. – Он был так любезен со мной. Вы не поверите, его помощник хотел перетряхивать все мои великолепные туалеты! Я, разумеется, сказала ему: «Невежда! Если вы запустите в них свои грязные лапы, что от них останется? Ничего! А в этих коробках сейчас тысячи, нет, миллионы франков!» Но он ничего не хотел понимать. Кретин! А вот этот мосье – совсем другое дело. Он по натуре художник. Он любит хорошеньких женщин – и в прекрасных туалетах, и без них.
Ее речь перебил взрыв смеха. Эди Морган пожал руку офицеру и представил его мистеру Вирдону. Потом они втроем скрылись в столовой, из которой раздался призывающий стюарда голос Эди Моргана и звон бокалов.
– Как поживаешь, Лулу? – спросила Кейт, любовно прислонившись щекой к щеке мадам Бертин.
– Ты все хорошеешь, Кейт, – ответила та. – Правда, ты слишком осветлила волосы. Тебе больше пойдет чуть более темный оттенок.
– Джентльмены предпочитают блондинок, – ответила Кейт.
– Неужели среди твоих знакомых есть и такие? – спросила мадам Бертин с наигранным изумлением, но тут же, похлопав Кейт по плечу, добавила: – Давай не будем пока скрещивать шпаги. Стоит нам с тобой встретиться, сразу во все стороны летят искры. Ты хорошенькая девушка и сможешь представить мои туалеты в самом выгодном свете.
Повернувшись, она окинула взглядом Чака и Зарию, которые молча стояли чуть в стороне от остальных:
– А это кто?
– Это мисс Браун, – ответила Кейт, – и ее жених, мистер Танер. Они высаживаются в Алжире. Кстати, а где Ахмет?
– Я тоже хотел спросить об этом, – вступил в разговор Виктор Джакобетти. Он не пошел в столовую, чтобы распорядиться погрузкой огромного багажа мадам Бертин.
– Ах да, Ахмет! Его со мной нет, – ответила мадам Бертин.
– Нет? – воскликнул Виктор Джакобетти. – Но я понял, что он должен был вести вторую машину.
– Произошла катастрофа… – Казалось, мадам Бертин тщательно подбирает слова. – У него были не в порядке документы. На испанской границе его… отправили обратно. |