— Кстати, а почему ты согласилась выйти за него? — поинтересовался Роб, приподняв бровь. — Малыш Лахлан красиво за тобой ухаживал?

— Тебя это не касается, — отрезала Элспет. — А если честно, то он вообще за мной не ухаживал, ни красиво, ни как-либо иначе. И почему ты называешь его малышом? Он такого же роста, как и ты.

Роб фыркнул в ответ.

— Людей меряют разными мерками.

— Ну да, например, меркой доброты или смелости, — убежденно подхватила Элспет.

— Не только, — хмыкнул Роб. — Разумеется, мне не дано этого знать наверняка, но такие малодушные типы, как твой суженый, часто испытывают нехватку и кое в чем ином. Но будучи девицей, ты, скорее всего, невежественна в этом вопросе.

Невинность и невежество не всегда ходят рука об руку. Элспет часто слышала, как фрейлины королевы перешептываются, прикрываясь веерами, о том, кто из придворных кавалеров хорошо оснащен от природы, а кому приходится подкладывать в гульфик скатанные чулки. Только горцы не следовали моде и не носили под килтами ничего, кроме того, чем одарил их Господь. Элспет покосилась на ноги Роба.

Она почувствовала, как заливается краской. Что это с ней? Она ведь не из тех, кто пялится на мужские мошонки.

Во всяком случае, была не из тех.

— Прошу вас, сэр, обратить внимание на то, что я держу в руках иглу с намерением ее использовать.

— Уже обратил, — отозвался Роб.

В его голосе звенел сдерживаемый смех. Он потянулся к девушке правой рукой и погладил ее по плечу.

Хотя коснуться ее кожи ему не позволила ее сорочка и шелковый рукав платья, Элспет почувствовала жар, исходящий от его ладони. Ее руки тут же покрылись пупырышками гусиной кожи.

— Тебе холодно?

— Да, но я не ожидала, что тебя это обеспокоит.

Она проткнула его кожу иглой с большей силой, чем это было необходимо.

Роб даже не вздрогнул, хотя его пальцы стиснули ее руку, а губы крепко сжались.

— Тебе будет больно, — предупредила Элспет, протягивая сквозь отверстие в коже нитку.

— Что ты, девушка, мне просто щекотно, — отозвался Роб, пристально глядя ей в глаза и поглаживая ее руку большим пальцем.

— Что ты делаешь? — возмутилась она.

— Хм-м-м? — с невинным видом промычал Роб и моргнул. Элспет перевела многозначительный взгляд на его руку.

Палец замер.

— Я просто пытался отвлечься от боли, — пояснил он. — Ты очень мягкая.

— Ты привык к грубой шерсти, а сейчас гладишь шелк и ощущаешь его мягкость.

— Не-а, я могу представить себе, какая ты под всей этой одеждой, — возразил Роб. — Я уверен, что твоя кожа может соперничать с шелком.

— В самом деле?

Элспет снова ткнула его иглой. Роб застонал.

— Ага. Может, твой отец и позволяет тебе лечить его, но ты сама должна признать, что касания у тебя далеко не целительные.

— А какие касания ты считаешь целительными? — спросила она, спеша протянуть нитку и завязать очередной узелок.

С каждым новым стежком рана закрывалась.

— Легкие, как пух. Вот такие.

Он провел рукой от ее плеча к груди и дразнящим движением коснулся обнаженной кожи над тесным лифом. Элспет замерла, очарованная собственными ощущениями. Она и не догадывалась, что ее тело таким образом отреагирует на близость мужчины. Она знала, что ей должно быть страшно, но на самом деле боялась только того, что он остановится.

Пальцы Роба опустились ниже, скользнув между жестким корсажем и мягкой сорочкой.