Что говорить, за эти годы я даже научилась продувать шланги. Самостоятельно. На мастерах можно разориться.

Ни разу у нас не было идеального места. Ну вот, например, остров, утопающий в зелени. Дом, сад. Утро, терраса в тени с видом на море – идеальное место для завтрака. Солнце восходит там, где требуется, чтобы дать нам утром возможность позавтракать на террасе. Я накрываю на стол. Кондиционер шарашит по полной. Напор воды шикарный. Нет, так не бывает, только не с нами.

Утром раздается звон колоколов – рядом церквушка, про которую мне сообщила хозяйка, и я очень порадовалась такому соседству. Но про колокола в сообщении не было ни слова. Как и про количество смертей в данный конкретный период. Статистические данные про эпидемии, мор и прочие напасти я не догадалась запросить. Каждые выходные в церкви проходило отпевание, и по дороге, мимо нашей терраски, тянулась траурная процессия. Женщины в черном с корзинками в руках для поминальной трапезы. На нашей калитке появлялся листик с сообщением о том, кто преставился. Моя маленькая дочь с интересом смотрела на процессию. Я же чуть не плакала: что будет в ее голове, если она в свои три года видела столько похорон, сколько я не видела за всю свою жизнь. То ли эта церковь специализировалась на панихидах, то ли местная традиция была такова, но в этот храм свозили покойников чуть ли не со всего острова. И каждые выходные по нашей улочке текла траурная процессия. На террасе после этого мы никогда не завтракали. К бою колоколов привыкли быстро.

– Дядя умер? Или тетя? – будничным тоном интересовалась дочка.

Я все еще не оставляла попыток найти идеальное место для отдыха. Кажется, удалось. Кондиционеры во всех комнатах, стиральная машина и сушилка. Место тихое, до ближайшей деревушки – семь минут на машине. Но неподалеку есть супермаркет, аптека и рыбный ресторанчик на пляже.

Когда я начала волноваться? Когда все оказалось идеально. Интуиция кричала сиреной: такого не может быть! Но и аптека, и ресторанчик, и кондиционер… Даже плед… И еще четыре умеренно теплых и идеально белых одеяла. Я отодвинула кровать – ни пылинки. Провела ладонью по шкафу – чисто.

Утром мы решили найти пляж. Местные жители показали дорогу – вот, сюда, очень близко. Я уже увидела тишайшее море и песочек. А потом – голую женщину. Ну да, Европа, женщины топлес встречаются даже на детских пляжах. Как правило, им сильно за шестьдесят. Молодые, с идеальной грудью – в закрытых купальниках. Пожилая женщина с благородной сединой лежит… без всего. Ей уже на все наплевать. Потом я увидела мужчину, который лежал на шезлонге – у него во рту торчала сигара. Он лежал неподвижно, с запрокинутой головой, дым выпускал носом. Сигара постепенно тлела, но куда девался пепел, я так и не поняла. Это был просто цирковой номер – мужчина лежит, не шевелится, о его жизнеспособности говорит только дымящаяся сигара. Значит, дышит. И только потом я обратила внимание на то, что мужчина, которому уже тоже было «далеко за…», – голый. Как и его жена. Я с ужасом обвела взглядом пляж – все голые. То есть абсолютно. И все пожилые. Бабуля с задорной татушкой в виде розы на копчике. Роза подувяла, правда. Дедуля, играющий мускулами у кромки воды. Мускулы выглядели как роза на попе бабули. Тут я с трудом нашла в себе силы, чтобы посмотреть на мужа и детей. Сын уставился в телефон – да, нам обещали вай-фай даже на пляже. Дочка смотрела в небо – там пролетал вертолет. Муж смотрел на меня так… Ну, как может смотреть муж, когда жена опять не оправдала доверия.

– Вася, – тихо попросила я, – а спроси у «Гугла», где мы находимся и что это за пляж такой.