– Прилетела на самолёте, – опустила Ольга глаза.

– Не думал, что ты на такое способна, – радостно признался Гурин, забирая у неё мороженое.

– Ты мне изменил, Гурин? – тихо спросила Ольга.

– Только в мыслях, – признался Гурин.

– Это ничего, это не страшно, – улыбнулась жена. – В мыслях все изменяют.

– И ты? – поразился Гурин.

– А что я, не человек, что ли?

– И с кем, если не секрет? – Гурин заглянул ей в глаза.

– С Алексеем Макаровым, Георгием Боосом, Владиславом Третьяком, Дмитрием Нагиевым и… Дмитрием Медведевым.

– Всех убью, – пообещал Гурин, поражённый разнообразием списка.

– Скажи, почему её зовут Дэнни?

– Не знаю, – рассеянно сказал Гурин. Он забрал у Ольги один скейтборд, встал на него и оттолкнулся ногой от земли. – Стой! – резко затормозил он. – А откуда ты знаешь?…

– Дэнни звонила мне неделю назад. Она сказала, что вы вместе едете в командировку, и она обязательно соблазнит тебя. На это весь отдел поставил, включая начальника. Они устроили тотализатор из твоей измены, Гурин! Прости, но я тоже поставила приличную сумму денег на то… что ты мне не изменишь.

Гурин потрясённо молчал.

– Суки, – наконец сказал он. – Нет, ну какие суки! Почему ты молчала? Ты сыграла с ними на мою, на моё, на мой…. – Он бросил в Ольгу мороженым, пнул доску и пошёл куда глаза глядят.

– Суки, суки, – бормотал он. – Нет, ну надо же, какие сволочи! И Ольга дура…

– Зато я теперь уверена в тебе, Гурин! – крикнула Ольга, догоняя его на скейтборде. – Я уверена в тебе, и у нас есть, на что съездить в отпуск! Разве это того не стоило?! Разве не стоило?!

– Ладно, – махнул рукой Гурин, вскакивая на свою доску. – У меня хоть одни штаны остались?

– Только те, которые на тебе.

– М-м-м! – застонал он, и, догнав на скейтборде свою командировочную компанию, заорал:

– Работайте, уроды! Трудитесь! А мы на ваши бабки к морю поедем!!

– Пое-едем! – радостно подхватила Ольга.

Не то, чтобы Марфе Ивановне стало совсем плохо, но поговорить было решительно не с кем.

Врач пришла новенькая, ни разу раньше Марфой Ивановной не виданная – молоденькая, худющая, с заплаканными глазами.

Из пакета у молодой врачихи торчал длинный огурец.

– Проходите, – пригласила Марфа Ивановна врачиху в квартиру.

Та смущённо оставила пакет с огурцом в прихожей, сняла сапоги и прошла в комнату.

Марфа Ивановна отродясь не видела, чтобы доктора разувались в квартире больного, поэтому сразу прониклась к молодой врачихе симпатией и сочувствием.

– Сердце? – мягко спросила врачиха, присев возле кровати, на которую прилегла Марфа Ивановна.

– Оно, зараза, – подтвердила Марфа Ивановна. – Стучит и стучит. То в пятках, то в коленках, то в ушах, а то вообще стыдно сказать, где…

Врачиха тоненькими пальчиками взяла фонендоскоп и прослушала Марфе Ивановне и спину, и грудь, хмуря при этом выщипанные брови и морща курносый нос.

– Коленки, – подсказала Марфа Ивановна. – В коленках уж больно стучит, может, и там послушать?

Врачиха отрицательно помотала головой, дав понять, что коленки она слушать не будет.

– Аритмия, – сказала она и вдруг разрыдалась так бурно, что Марфа Ивановна испугалась.