— Но, но! Распряги коней! — осадила его подруга и отодвинула меня от раковины. — Дай я тоже руки помою. Торт же еще остался?

— Совсем немножко. — Бессовестный Архипов поспешно переложил себе с общего блюда еще кусочек. — И он не очень вкусный.

— То-то ты им запихиваешься, — уличила Ирка и быстро произвела справедливую раздачу последних кусочков: по одному ей, мне и тетушке, крошки коту.

Я благодарно кивнула ей и, ковырнув тортик, призвала:

— Не нужно отчаиваться! Мы выяснили, что Пичугин-Бенуа картину не крал, она ему даже не понравилась.

— Почему это?! — Кружкин резко раздумал умирать.

— Он поклонник творчества Романюка.

— Боже, что у людей со вкусом! — Василий закатил глаза.

— Оставим в стороне Пичугина с его плохим вкусом, — предложила я. — Если виноват не он, то кто?

— Виновата ли я, виновата ли я… — подпирая щеку ладонью, задумчиво напела Ирка.

Дзынь! Дзынь! Дзынь! — троекратно звякнуло у меня в голове.

Таким звуком «однорукие бандиты» в казино сообщают о выигрыше, после чего вываливают везунчику целую гору жетонов. Я ощутила головокружение и чуть не поставила чашку мимо стола.

— О! Мне знакомо это выражение лица! — пуще прежнего обрадовался Архипов. — Никак тебя осенило?

— Я сейчас тебя как осеню! Что за человек, ни грамма сочувствия. — Ирка погрозила ему лопаточкой для торта и перегнулась через стол, чтобы заглянуть мне в лицо. — Эй, ты как?

— Прекрасно. — Я выдохнула и открыла глаза. — Быстро, пока не потеряла мысль, отвечайте. Тетя, вы были в Худмузе?

— Нет еще. Но Вадик сегодня рассказал, как там интересно, и, я думаю, мы с Марфинькой вскоре непременно…

Я жестом остановила поток слов, чтобы задать другой вопрос:

— А что вы делали накануне того дня, когда мы втроем — вы, я и Марфинька — впервые посетили Федоскину?

— Дай вспомнить… А! — Тетушка обиженно поджала губы. — Я целый день сидела дома — готовила обед на большую компанию, — а вы пошли в ресторан. А я сварила уху и компот! Уху позже съели, а компот весь не выпили, и я три литровых баночки закатала… Кстати, кто хочет компота? Он абрикосовый, с целыми фруктами!

— К чему все эти вопросы? — не выдержала Ирка.

— К тому, что тем утром, когда мы отправились с первым визитом к Федоскиной, тетушка то и дело напевала, как ты сегодня: «Распрягайте, хлопцы, коней», хотя это было совершенно не в тему. Но из нее будто прорывалась эта песня, хотя дальше одной строчки дело никак не шло…

— Ну, ты же знаешь, как бывает: западет что-то в память — и ходишь, выводишь, с задушевными народными песнями это вообще обычное дело, — рассудила подруга.

— Да знаю я. Но откуда у этого конкретного коника ноги растут, а? — горячась, я заговорила бессвязно. — Вот ты сегодня фонтанируешь строчками из народных песен, потому что наслушалась их в Худмузе. А тетушка где подхватила тех коней? Она же почти сутки не выходила из дома!

— Телевизор? — предположил Архипов.

— Его у меня нет, — чуть высокомерно напомнила тетя Ида.

— Радио?

— От радиоточки я давно отказалась.

— Во дворе кто-то пел?

— Про коней — в центре Питера, рядом с «Камчаткой» Цоя? — фыркнула я и посмотрела на Кружкина.