— Макс знает? — робко спросил Генка.

Манекенщик подставил солнцу лицо, небрежно бросил:

— Пока нет.

— Ты думаешь, он согласится? — Генка очень хотел, чтобы Макс не согласился.

Славка осклабился и сразу стал похож на хищную птицу.

— Согласится! У него нет выхода. — Манекенщик потянулся, достал из кармана часы и взглянул на циферблат. — Едем к Максу! — вдруг решил он. — Пора с ним поговорить.

2

Выпущенная из столичного города стрела дороги проносилась через поселки в горы. Четких, видимых границ между селениями не существовало, они давным-давно срослись, перемешались и превратились в монолит с общим названием Старый базар. Первым при выезде из города населенным пунктом был Юбилейный — небольшое селение, лепившееся вдоль центральной дороги и разветвлявшееся от нее улицами с частными домами.

Генка вогнал "Яву" в тихую боковую улочку до того узкую, что на ней едва могли разминуться две машины, и у третьего дома с облупленной штукатуркой и воротами с вылинявшей краской притормозил.

На звонок из калитки вышла маленькая женщина лет пятидесяти с морщинистым, будто портьера в складку, лицом и крючковатым носом. На ней было домашнее платье в горошек и повязанный вокруг головы платок, из-под которого выбивались седые пряди волос.

— Ага, братья Маловы пожаловали! — со свойственной ей демократичностью изрекла хозяйка дома. — Ну, проходите, проходите. Максим дома.

Надежда Ивановна Бутырина работала в местной школе учительницей и когда-то преподавала Славке и Генке физику.

— Благодарим за радушный прием, уважаемая Надежда Ивановна, — изогнулся Манекенщик в галантной позе, — но мы желаем встретиться с господином Бутыриным за пределами его усадьбы. Поэтому пригласите его, пожалуйста, сюда.

Надежда Ивановна с осуждением покачала головой.

— Все балагуришь, Малов? Ладно, Максим сейчас выйдет.

Наказав Генке помалкивать, Манекенщик закурил.

Вскоре по двору раздалось шлепанье тапок, и на улицу выполз долговязый парень в спортивных пузырившихся на коленях штанах и полосатой рубашке, одна пола которой была навыпуск, а другая кое-как заправлена в штаны. Округлое, широконосое лицо Максима, с маленькими бегающими глазками под нависшими бровями, как и одежда — помято, неопрятно.

— А-а… одноклассник! — хмыкнул Макс и несильно ударил Славку по плечу. — Здорово! — Потом повернулся к Малову-младшему: — Привет, Генка!

Манекенщик выбросил сигарету и взял приятеля под руку.

— Дело есть, Макс. Поговорим?

Прошли в огороженный живой изгородью палисадник и устроились под сенью пыльной вишни с крупными черными ягодами.

— Хочешь разбогатеть? — перешел к делу Манекенщик.

Бутырин покосился на приятеля.

— Уж не собираешься ли ты кого-нибудь обчистить?

— Угадал, — хихикнул Славка. — Знаешь "Уазик", что частенько торчит на Привокзальной улице?

— Это на котором Алик Назаров ездит?

— Вот-вот…

— Ну, и?..

— На этой машине зарплату на завод возят.

Бутырин усмехнулся и недоверчиво уставился на Манекенщика.

— Да ты никак и вправду решил ограбить?

— А почему бы и нет?

— Не смеши меня! — отмахнулся Бутырин так, как взрослый отмахивается от бредовых идей ребенка.

— Я говорю серьезно, Макс! — обиделся Манекенщик. — Не будь дураком! Тащи-ка, Генка, пакет! — обратился он к младшему брату.