– А свое славное боевое прошлое почему же скрыли?

Тамара потупилась:

– Я не скрывала, просто вы же не спрашивали… И потом, откуда я могла знать, что оно может иметь отношение к этому ужасному убийству? Хотя нет, нет, конечно, скрывала, но не от вас, а в основном от свекрови…

– Понятно, – усмехнулся Рогов, – я вам не свекровь, а потому можете все выкладывать начистоту. Более того, я настоятельно рекомендую поступить именно так, а не как нибудь иначе. Учтите, это в ваших интересах.

– Да разве я против? – вздохнула Тамара и еще ниже склонила голову. – Нас было двое: я и Светка Бельцова, я ее, кстати, с полгода назад видела на Черкизовском рынке, она шлепанцами торговала… Подходить не стала – зачем? – а она меня не заметила. Так вот, тогда нам со Светкой было по четырнадцать, мы учились в одном классе, в кружок макраме ходили…

Эпическое начало, подумал Рогов.

– …Светка первая до этого додумалась, ну, до того, чтобы лазить по форточкам. Сначала это была так, шалость, да и что мы там брали: где пудреницу, где губную помаду, всякие блестящие безделушки, ума же не было! Мы к своим подвигам серьезно не относились, а под конец так осмелели, что стали привлекать малышню. Ну, в смысле, нам со Светкой шел пятнадцатый, девки мы были крепкие, спортивные и уже не в каждую форточку влезали…

– И однажды вы взяли на дело девочку Анжелику из соседнего двора? – не вытерпел Рогов.

Тамара вскинула на него глаза и снова их опустила.

– Это был один единственный раз, а после мы с этим вообще завязали. Но было поздно, скоро нас нашли, и… Ну, вы знаете, колония для несовершеннолетних преступников – это вам не пионерский лагерь. А тогда мы подсадили Анжелку и она влезла в ту растреклятую форточку, чтоб она… Ну, Анжелка открыла нам дверь, мы со Светкой вошли – Только мы ничего не успели взять, потому что там в спальне лежала мертвая женщина с остановившимися глазами и открытым ртом. Короче, мы вылетели оттуда, как сумасшедшие… Остальное вы знаете.

– А адрес вы запомнили, на какой это было улице?

– На Оранжерейной, точно дом не помню и квартиру, но могу показать, если надо. Да, этот… «газовщик», по моему, называл именно тот адрес и медальон какой то показывал, я, правда, не поняла, к чему и почему – Рогов удовольствовался такими ее ответами, только напоследок посоветовал:

– Вы бы уже, что ли, поставили в известность свекровь насчет своего прошлого, а то ведь вам придется на суде свидетельницей выступать и все выплывет.

Тамара улыбнулась сквозь слезы:

– Главное, я теперь все мужу рассказала… А свекровь, да бог с ней, переживет как нибудь.

А муж мне знаете что сказал? Сказал: я тебя люблю, а на остальное мне наплевать.

Лицо у нее при этом стало такое счастливое и гордое, что Рогов неожиданно почувствовал жгучую зависть. Вот ведь у кого то все замечательно складывалось, в то время как ему предстоял сложный и, по видимому, неприятный разговор с Иркой. Когда он «освободится». Лучше бы уже не освобождаться никогда!

И вот после всего этого в кабинет вкатилась беллетристка. Уселась напротив, закинув ногу на ногу, просверлила язвительным взглядом дырку на роговском лбу и, не дожидаясь его вопросов, выпалила:

– Кажется, я с этим делом уже более менее разобралась. Одного не пойму, чья же это все таки была юбка?

– Какая еще юбка? – опешил Рогов, не успевший еще до конца переварить сообщение о том, что нахальная беллетристка «с этим делом разобралась».

Мура одарила его лучезарной улыбкой:

– Ну, юбка или подол платья, такого, знаете, какие продают на рынках по дешевке.