Воспоминание оборвалось. Мартину показалось, что он всплывает со дна, к свету, оставляя позади черную бездну.

Но это самообман. Бездна теперь всегда будет с ним.

…

– Ника?

Она сидела рядом, положив его голову себе на колени.

– Я здесь. Ты в последнее время все чаще теряешь сознание, я в этот раз не успела тебя удержать…

– Шрамы, Ника. Скажи мне – он заставил тебя это сделать?

– Конечно. Ты убедил меня сбежать, он пришел в ярость, пытался заставить меня убить его. А потом сказал, чтобы я взяла нож и соединила порезами точки, которые он нарисует. Буква «М», но я не закончила – сделала вид, что потеряла сознание, а потом он не стал меня заставлять.

– Это была… моя спина или его? – вкрадчиво спросил Мартин.

– Твоя, ему то что. Он любит, когда ему больно.

– Потрясающе. Просто прекрасно, Ника. Зачем нужны наручники, правда? А напомни мне, почему я по условиям игры не могу выбрать удачный момент и тихо повеситься в ванной?

«Потому что она любит тебя и нуждается в тебе», – раздался тихий голос Виктора.

– Ты мне обещал…

– Чудно.

Мартин с трудом встал с пола. Перед глазами расплывались яркие круги. Тяжело вздохнув, он сел на край кровати и закрыл глаза, ожидая, пока комната перестанет качаться.

«Помнишь, я говорил тебе про то, что ты перешел предел, пристегнув девушку к батарее?»

«Помнишь, я говорил тебе, что это не предел? Мартин, послушай меня. Ненавидь меня сколько угодно. Я мерзавец и подлец, я все испортил, я заслуживаю всего, что ты там мне желаешь. Но дай мне шанс все объяснить, прошу тебя…»

В голосе Виктора не было и следа твой уверенности, которая звучала при разговоре с Никой. Он казался ему совершенно беспомощным, потерянным и удивительно беззащитным, словно только что Виктор не просил его выслушать, а вкладывал Мартину в руку тот самый нож, чтобы на самом деле попросить об убийстве.

«Нужно уходить. Вытрясти все ответы где нибудь подальше от дома, желательно без блужданий по чужой памяти. И не у нее на глазах», – подумал Мартин.

Он открыл глаза. Ника по прежнему сидела на полу у шкафа.

– Он запрещает тебе выходить из комнаты?

– Нет, я только из квартиры не могу выходить. Часто помогаю Лере… Оксане не очень – она меня ненавидит.

– За что?

Оксана словно была домашним привидением. Мартин пару раз сталкивался с ней, но не видел, чтобы с ней кто то разговаривал, и сама она не делала ничего, чтобы хоть как то себя проявить.

– Ревнует, – пожала плечами Ника. – Она странная девочка. Не от мира сего…

– О, для этой семьи это так необычно, правда? – неловко улыбнулся он.

Ника улыбнулась ему в ответ, неуверенно и слабо, будто сомневалась, стоит ли это делать.

«Она ведь любит то, что Виктор выдал ей за меня. Ждет, что я хотя бы что то хорошее скажу, а я падаю в обмороки, задаю неприятные вопросы, а сейчас и вовсе уйду», – с горечью подумал Мартин.

Он протянул руку и осторожно прикоснулся к ее запястью.

– Мне нужно уйти. Послушай… ты не поймешь, и можешь мне не верить, но клянусь – он больше не сделает тебе больно. Теперь… теперь все будет иначе, я тебе обещаю.

– Я всегда тебе верю, даже когда ты лжешь и даешь обещания, которых не выполняешь, – серьезно ответила она, сжимая его пальцы.

В следующую секунду она подалась вперед и коснулась поцелуем уголка его губ.

Мартин почувствовал, как что то внутри отозвалось тоской и мучительной ревностью. Мелькнула секундная мысль поцеловать Нику, дав ей то, что она хочет и усугубить это чувство, но он тут же прогнал ее.