«Как все запуталось. Как перемешалось… Почему я оказался здесь? Как дал загнать себя в эту ловушку, и где из нее выход? Ты говорил, что я всегда смогу выбирать, Мартин. Но что делать, если настал момент, выбора у меня не осталось? Ты никогда не верил, что этот момент придет, верно?» – думал он, смывая с лица кровь.

Но он пришел.

«Ты ведь все равно узнаешь, верно, Мартин? Ты всегда узнавал…»

Мысли тяжелели и путались. Отрезвляющий холод растекся по телу обжигающим ознобом, а оставаться в темноте почему то стало страшно. Что то позабытое, детское, вроде монстра с тысячей глаз, таящегося за дверью, просыпалось в душе и распускало ядовитые щупальца.

С трудом выбравшись из ванной, Виктор стянул рубашку и, оставив ее лежать на полу, накинул на плечи полотенце.

– Совсем больной? – прошипела Лера, подхватывая его под локоть, когда он вышел в коридор.

– Пошла ты, – вяло огрызнулся он.

– Правильно, давай, не сдерживайся, можешь еще обложить меня матом и заблевать мне рубашку, – проворчала она, открывая дверь в спальню. – Ника? Держи своего Ромео, я понятия не имею, чего он опять нажрался.

Ника читала книгу, сидя на полу. Увидев Леру, она медленно встала и подхватила Виктора под локоть с другой стороны.

– Всю кухню кровью залил, разбил чашку и сломал стул, – пожаловалась Лера.

– Ты удивлена? – хрипло отозвалась Ника. – Складывай это недоразумение на край, я сама дальше… Спасибо.

Виктору хотелось огрызнуться, но он не смог.

Лера вышла, закрыв за собой дверь. Ника села на край кровати и взяла его за руку.

– Опять?

Он только кивнул.

– Он видел?

– Нет, – с трудом прохрипел он.

Она сняла с него мокрое полотенце и аккуратно сложила его на прикроватную тумбочку. Потом медленно достала из ящика под кроватью запасное одеяло. Виктор со слабой усмешкой следил за этим мелким садизмом.

– Я хотел бы, чтобы было иначе.

– Ты каждый раз так говоришь, – бесцветным голосом ответила она, накидывая на него одеяло.

– Я когда нибудь тебе врал? – меланхолично спросил он, с трудом отодвигаясь к середине кровати.

Несколько секунд Ника молча смотрела на него тяжелым, невидящим взглядом. Потом улыбнулась и, оскалившись, хрипло расхохоталась, словно его слова были хорошей шуткой. Виктор с трудом растянул губы в ответной улыбке.

Он был рад, когда сознание его наконец то погасло, затопленное темнотой. Значит, ему больше не нужно слышать этот безумный смех и чувствовать на себе ненавидящий серый взгляд.

Виктор хотел сделать так, чтобы она смотрела на него по другому. Но не успел, к тому же он отчетливо понимал, что настало время нового этапа игры, и маска Милорда должна быть передана тому, кому она предназначалась.

Скоро.

Но не сейчас.

Действие 4

Последнее условие

Слушай же, мы знаем:

Ты наш враг. Поэтому

Мы тебя поставим к стенке.

Но, учитывая твои заслуги и твои достоинства,

Мы поставим тебя к хорошей стенке

И расстреляем тебя из хороших винтовок хорошими пулями,

А потом закопаем

Хорошей лопатой в хорошей земле.

(Б. Брехт)

Мартин обнаружил себя лежащим рядом со своим креслом. Он не мог этого знать, но поза точно повторяла ту, в какой очнулся Виктор, даже рука, в реальности пристегнутая к батарее, была закинута на подлокотник.

На лице ощущалось что то теплое и мокрое, с металлическим запахом.