Я этого не обещала.

Когда мои вещи были собраны, а на город опустились сумерки, у Ромео зазвонил телефон.

Повернувшись, я увидела, как он сжимает переносицу.

– Что случилось?

– Это тренер. Он хочет, чтобы сегодня я пришел на благотворительную акцию на стадионе. Я пропустил много тренировок, и ему нужно показать, что квотербек все еще с командой на пути к чемпионату.

– Тогда иди.

Он посмотрел на меня.

– Я не могу тебя так оставить.

– Нет, можешь. Я все равно устала. Мне нужно поспать.

Громко зарычав от раздражения, он со злостью ударил кулаком в стену.

– Господи, Мол! Как ты могла устать? Ты спала целыми днями, ты ничего не делала! Я понимаю, ты перенесла операцию, но врач сказал, что сейчас тебе должно быть гораздо лучше. А ты просто валяешься тут, Шекспир! Пора бы уже с этим завязывать! Я старался, очень старался быть терпеливым, но с меня хватит! Я тоже потерял ребенка, не только ты, но ты закрылась от меня и ведешь себя так, будто я долбаный незнакомец. Я был его отцом, черт возьми! Я не могу справляться со всем в одиночку. На меня слишком много навалилось: твое состояние, чемпионат, надежды всего штата на моих плечах! Мне нужна твоя помощь, Мол, а ты тонешь в своем гребаном отчаянии. Кто меня поддержит? Мне тоже больно!

Я наблюдала, как старый гнев, преследовавший его до нашей первой встречи, снова переполняет его. Ромео остановил на мне взгляд, подлетел к койке и, подхватив меня на руки, прижался губами к моему рту.

Я не ответила на поцелуй, и он, едва не рыча от досады, опустил меня на матрас.

– Черт подери! Пожалуйста. Пожалуйста. Ты меня, блядь, пугаешь! Тебе пора начать справляться, справляться со всем, что произошло.

Я просто отвернулась и уставилась в никуда.

– Ты даже не можешь на меня смотреть, да?

Я сузила глаза и повернулась к нему.

– Вот! Я смотрю на тебя! Скажи, Роум, с чем конкретно мне нужно справиться? С тем, что твоя гребаная мать убила моего ребенка?

Ромео отпрянул, будто я ударила его, и процедил сквозь зубы:

– Нашего ребенка, никогда не забывай это. Я прошел с тобой весь путь до конца… и сейчас рядом! Я все еще, бля, здесь и пытаюсь вытянуть тебя из этого ада!

Я равнодушно пожала плечами и отвернулась, горе и чувство вины пытались вырваться наружу, но я их сдержала – оставила глубоко-глубоко внутри. Я не могла позволить себе чувствовать.

– Знаешь что? На хрен все! С меня хватит! – Ромео вышел из палаты, и я смотрела, как он с прямой от напряжения спиной удаляется по коридору.

Я медленно выдохнула и закрыла глаза, мечтая больше никогда не просыпаться.

* * *

Меня вырвал из сна звук газеты, брошенной на тумбочку. В стельку пьяная Кэтрин Принс стояла в ногах моей койки, дверь в палату была плотно затворена, жалюзи закрыты.

Я оказалась в ловушке.

– Что вы здесь делаете? – сердито спросила я, торопливо поднимаясь с подушек.

Улыбнувшись, она доковыляла до стула и уселась возле меня, от нее снова разило виски. Выглядела она совершенно растрепанной, ее обычно ухоженные светлые волосы были взъерошены и спутаны, под глазами залегли большие темные круги, а красная помада слегка размазалась.

Наклонившись вперед, она ткнула в меня своим костлявым пальцем, и лицо ее исказилось злобой.

– Ты уничтожила нас, мелкая шлюшка.

Я безучастно посмотрела на нее, пытаясь сдержать тревогу, разрастающуюся в груди.

– Вы сами себя уничтожили. Вы убили нашего нерожденного ребенка! Своего внука!

– Этой мерзости лучше было не появляться на свет. Он был бы таким же мерзким, как и его мамаша!

Меня словно распяли. Мой ребенок не был мерзким. Он был идеален, он был наш.