— Ты так бледна, — тем временем говорил виконт, склонившись к Линдсей. — Не бойся, радость моя.

— А я и не боюсь, милорд.

— Я же велел тебе называть меня Эдвардом.

Девушка не ответила.

Внезапно виконт резко отвернулся от нее, обегая глазами гостиную. Лицо его исказилось от гнева.

— Где он? — Голос Эдварда был резким, точно скрежет стального клинка о скалу. — Где Латчетт?

— Эдвард! — Возмущенная леди Баллард демонстративно схватилась за сердце. — Что за тон! В моем доме?

— Где… Прости, Антония. А где же мачеха и сводный брат мисс Гранвилл? Я думал, они приехали с ней.

— Да, приехали, — холодно ответствовала графиня. — Но, поскольку они утомились с дороги, я предложила им прямиком отправиться в Челси. Им необходим отдых. У нас еще будет время достойно принять их.

Эдвард, нахмурившись, мерил шагами комнату, не глядя на Линдсей, которая съежилась в самом темном уголке, словно желая провалиться сквозь землю.

— Присядьте, Линдсей, — предложила леди Баллард, неодобрительно глядя на племянника. — Выпьем чаю, а потом вам покажут ваши комнаты.

— Вынужден покинуть вас, — ни с того ни с сего заявил виконт.

Он направился к двери, но, словно спохватившись, вернулся к тетушке и поцеловал ее в щеку.

Прости, пожалуйста, — шепнул он ей на ухо. — Я все объясню, но только не сейчас. Меня призывает одно неотложное и очень важное дело — вопрос чести. Веришь?

Графиня кивнула, и Эдвард улыбнулся.

— Спасибо. Не забывай, что сегодня ты собиралась лечь спать пораньше.

— Будь осторожен, Эдвард. Что бы там ни происходило, умоляю, будь осторожней.

Упоминание о вопросе чести глубоко растревожило почтенную леди.

— Не бойся. Бояться абсолютно нечего. — Глаза тети и племянника на миг встретились, а потом виконт повернулся к мисс Гранвилл. — До свидания, Линдсей. Скоро увидимся. Очень, очень скоро, моя радость.

Глава 9

В зеркале на трюмо мерцали огоньки свечей и отсветы камина. Эмма, приставленная графиней в камеристки мисс Гранвилл, стояла за спиной своей новой госпожи, методично проводя посеребренным гребнем по роскошным волнам, спадавшим на плечи девушки.

— Какие прекрасные волосы, мисс. — На розовощеком круглом личике Эммы не отражалось и тени печали, карие глаза восхищенно разглядывали отражение в зеркале. — Ни дать ни взять — золотистый шелк.

Линдсей улыбнулась. Она совсем не разделяла восторгов служанки по поводу своей внешности.

— Когда мы про вас услышали, мисс, так прямо диву дались, — беспечно щебетала Эмма. — Мы-то думали, у ее светлости и в помине нет никакой родни по мужу, а тут вдруг вы объявились. Вот здорово-то. Оказывается, она не одна-одинешенька на белом свете.

Происшедший день был перенасыщен впечатлениями, поэтому Линдсей очень утомилась и впала в какое-то приятное, бездумное оцепенение, она слушала болтовню горничной, практически не вникая в смысл.

— Конечно, — продолжала Эмма, высокая крепкая девушка не старше самой Линдсей, с загадочным видом нагибаясь к уху юной госпожи, — ее светлость не то чтобы совсем одинока, раз уж у нее есть он. Но от него трудно ожидать хоть какого-то утешения для чувствительной и мягкосердечной дамы.