|
Мальчик бросал им свой вызов: - Вы все же не ярче, чем моя жизнь! Его жизнь! Она вся состояла из детства, одинокого и бедного теплом любви. Взамен того, она горела жаром душевного возмущения, жарой детского гнева без границ и бурной жажды справедливости. Так часто, когда дом, аллея, деревенская стена и Страсти Господни одиноко сгибались под тяжестью полудня, он делал прогулки, которые были бегством: к морю, всегда к морю, - и протягивал свои слабые руки, прочь от убогой и злобной действительности, к обители благородства и мощной радости, туда, далеко к горизонту, где наверно было ее царство. А в своей коморке он истязал себя булавками, ремнями, щипцами - только для того, чтобы иметь преимущество перед отцом и учителями, которые были так злы: преимущественно перенесенных страданий, суровых мыслей. "Я буду ненавидеть вас, пока буду жив! - снова поклялся он себе, возвращаясь из спальни своей возлюбленной, - и я буду гордым, как дядя Сан-Бакко, и прекрасным, да, таким прекрасным, как она сама, моя Иолла!" Общество еще сидело за столом. - Ты, верно, дрался с кем-нибудь? - спросил его его большой друг. - Нет, но у меня страшная охота к этому, - ответил Нино, глядя прямо в лицо герцогине. "Пусть себе замечают", - думал он. Но они не обращали на него внимания. Об истории с чулком, которая позабавила бы их, не догадался никто. Они и не подозревали, какая любовь бурлила и кричала среди них. Все перешли в кабинет Паллады. Герцогиня вышла на террасу и подала знак. Под высокий решетчатый портал, переплетающиеся железные прутья которого блестели, скользнула темная гондола. Затем над мертвыми цветами искусственного сада понеслась причудливая и печальная мелодия. - Это слепые, - сказала герцогиня. - Маркиз, они играют в честь вас. Сан-Бакко поцеловал ей руку. - Но я попросил бы что-нибудь менее проникнутое отчаянием. - Что-нибудь веселое! - воскликнули остальные. Зибелинд сказал: - О, я приготовил кое-что очень веселое. Безобидно веселое. Прошу вас, господа, потерпите две минуты. - И он поспешно удалился. Якобус спросил герцогиню: - Где слепые? Она вышла на террасу, чтобы показать их ему. Очутившись с ней наедине, он сейчас же спросил: - Когда вы выезжаете на дачу, герцогиня? - Скоро. В вилле производился ремонт... Вы так торопитесь? - Я тороплюсь приступить к своей картине, вы знаете, к какой. Прежде чем листья пожелтеют, вы мне будете нужны для нескольких сеансов на воздухе. - Это вы недурно придумали. - Так как при этом вы будете без платья, то должно быть тепло. - Милый друг, вы страдаете навязчивой идеей. К счастью, она безобидна. Поэтому и не спорю с вами. - Герцогиня, вы прекрасно знаете, что должны удовлетворить меня. Иначе погибнет многое. - И вы уверены, что это так важно для меня? Они тихо и быстро бросали слова. Вдруг они замолчали, оба испуганные. Слепые нежно играли какой-то танец. Герцогиня улыбнулась. - Вы художник. Ваше тщеславие заставляет вас относиться к своему занятию чересчур серьезно. - Вы называете это занятием? Но для вас самой, герцогиня, - с силой воскликнул он, - это было богослужением, которое наполнило лучшие годы вашей жизни. |
