посадил к нам сына Владислава. И если  не  поднимется  народ,  погибнем  под

ярмом, погибнем!

     Пахомов. Исполню все!

     Гермоген. Спеши отсюда, на страже немцы. Берегись!

     Пахомов. Прощай, прощай, прощай! (Скрывается.)

     Гермоген. Не оскудела храбрыми российская земля и век не оскудеет.

                              Глухой выстрел.

     Боже!

Загремели  засовы.  Вбегает  Немец-Драбант.  Плита  поднимается.  Из-под нее

   выскакивают двое драбантов, втаскивают Пахомова со связанными руками.

     Драбант. Готт фердамм мих! {Будь я проклят!}

                             Входит Гонсевский.

     Гонсевский. А, поймали птицу!

                          Вбегает Федька Андронов.

Вот, погляди, боярин, как патриарх изменников приваживает по ночам.

     Андронов. Расстрига он, не патриарх! Изменник королю, заводчик смуты!

     Гермоген. Презренный червь.

     Андронов (выхватив нож). Ах, ты!

     Гонсевский. Нет, погоди, боярин, ты горяч. (Пахомову.)  Кто  ты  таков,

холоп?

     Пахомов. Ты так меня не называй, я вольный человек. А вот другой  перед

тобою, наш боярин, Андронов Федька, он холоп!

     Андронов. Пытать его!

     Гонсевский. Нет, погоди.  (Драбантам.)  Обыщите,  нет  ли  послания  на

груди.

                            Пахомова обыскивают.

Зачем проник в темницу?

     Пахомов. Хотел я поглядеть, как старика вы держите в цепях.

     Гонсевский. Ну, добро! Я вижу, что ты  боек,  хлопец!  Мне  надоело  их

пытать и вешать. Эй, приковать его!

                           Пахомова приковывают.

Сиди  же  здесь  во  тьме, гляди на старика до самой смерти. Удвоить караул!

Пойдем,   боярин.   Прощай,   чернец   безумный!   (Уходит   с  Андроновым и

драбантами.)

     Гермоген. Молись, молись, мой храбрый сын!  Ты  молод,  сердце  жалость

точит.

     Пахомов. Нет, не могу молиться. О чем просить мне бога? Лишь  о  скорой

смерти!

     Гермоген. Безумец!

     Пахомов. Луна, луна, за что меня сгубила? Уж я достиг стены,  но  выдал

лунный луч, меня заметили, схватили.