Булгаковой как бы предвещает печальный конец и этого начинания.

     Так оно и вышло: к XX годовщине Великой Октябрьской  революции  Большой

театр решил поставить "Ивана  Сусанина",  либретто  взялся  написать  Сергей

Городецкий, Самосуд и Мордвинов приступили к постановке оперы Глинки.

     10 мая 1937 года Булгаков писал Асафьеву: "Дорогой Борис  Владимирович,

диктую, потому что так мне легче работать.  Вот  уж  месяц,  как  я  страдаю

полным нервным переутомлением. Только этим объясняется  задержка  ответа  на

Ваше последнее письмо. Со дня на день я откладывал это письмо и  другие.  Не

было сил подойти к столу. А телеграмму давать  бессмысленно,  в  ней  нечего

телеграфировать. Вы хорошо понимаете, что такое  замученность,  и,  конечно,

перестанете сердиться на меня.

     На горизонте возник новый фактор,  это  -  "Иван  Сусанин",  о  котором

упорно заговаривают в театре. Если его двинут,  -  надо  смотреть  правде  в

глаза, - тогда "Минин" не пойдет. "Минин"  сейчас  в  реперткоме.  Керженцев

вчера  говорил  со  мной  по  телефону,  и  выяснилось,  что  он  не   читал

окончательного варианта либретто.

     Вчера ему послали из Большого экземпляр... Вам  необходимо  приехать  в

Москву. Настойчиво еще  и  еще  раз  повторяю  это.  Вам  нужно  говорить  с

Керженцевым и Самосудом, тогда только разрешатся эти  загадки-головоломки  с

"Мининым"..." (Письма, с. 404-405).

     Узнав, что "Иван Сусанин"  пойдет  непременно  на  Большой  сцене,  что

Сергей Городецкий уже сделал либретто, Е. С. Булгакова  29  июня  1937  года

записала: "Минину" - крышка. Это ясно" (Дневник, с. 157).

     11 июля Асафьев написал Булгакову: "Конечно,  "Минин"  похоронен  волей

Самосуда и Комитета, но я бы не хотел его хоронить. Что вы думаете, если  бы

попытаться подставить под него русский же исторический сюжет  с  сохранением

тех же характеров и типов, тоже с темой защиты родины, ибо ведь вся  русская

история, в сущности, всегда была и есть история обороны с вытекающими отсюда

повинностями для людишек...." (Письма, с. 407).

     Но и на этом не закончилась творческая  история  "Минина".  18  декабря

1937 года  Булгаков  писал  Асафьеву:  "...14  декабря  я  был  приглашен  к

Керженцеву, который сообщил мне, что докладывал о работе  над  "Мининым",  и

тут же попросил меня в срочном порядке приступить к переделкам  в  либретто,

на которых он настаивает. Кратко главное:

     а) Расширение Минина (ария, которую  можно  отнести  к  типу  "О  поле,

поле....").

     б) Противодействие Минину в Нижнем.

     в) Расширение роли Пожарского.

     г) Перенесение финала оперы из Кремля на Москвуреку - мост.