|
Так это или не так, сказать было трудно, поскольку окна номера были заложены кирпичом и на их месте были наклеены фотообои, показывавшие довоенный Красноярск. Только я успел принять ванну, как в номере зазвонил телефон, но когда я поднял трубку, то выяснилось, что меня приглашали в ресторан, позавтракать. Мои ребята собрали мне тормозок в дорогу и поскольку девушка сказала, что завтрак для меня уже готов, причём какой-то особенный, то я был просто вынужден одеться, как солдат по команде подъём, и отправиться на первый этаж. Мой парадный мундир просил не только утюга, но щётки, а потому я одел ту же полевую форму, в которой приехал, — второго срока носки камуфляж с беретом цвета хаки, латаный-перелатаный, зато родной и к тому счастливый, всего с двумя дырками от пуль, которые прошили ткань на рукаве, но меня не задели.
Возле лифта со мной снова случился конфуз. Точнее это штатские сконфузили меня тем, что сначала мужчина, который не поместился в лифт, задержал его, а потом из него, едва только увидев, что к лифту подошел фронтовик, из него сразу же вышел ещё один мужчина и они буквально втолкнули меня в лифт. Пока я спускался вниз, меня буквально обласкали взглядами, а один парень, который выходил на пятом этаже, пожал мне руку и сказал: — «Удачи, вам, товарищ капитан». Честно говоря всё это было для меня в диковинку. Они же совершенно не знали меня, все эти люди, которые смотрели на меня с таким восхищением, что мне от этого было как-то не по себе. В ресторане было довольно многолюдно. Не знаю как сейчас, но в то время в гостиницах останавливались преимущественно командировочные, то есть люди приехавшие в город по делам. Официантка усадила меня за столик вместе двумя молодыми женщинами и пожилым мужчиной и тут меня начали кормить так, словно я прибыл в Красноярск с голодного края и не ел уже недели три. Естественно, первым делом передо мной поставили тарелку с пельменями. Не знаю, спешили мои соседи по столику в ресторане куда-нибудь или нет, но они решили составить мне компанию, а мужчина даже спросил, не желаю ли я накатить граммов сто водочки. Ну, под те пельмени, которые мне подали, можно было и пол литра спокойно скушать. Чтобы не показаться занудой я быстро со всеми познакомился и мы стали не спеша завтракать. Я сказал им, что прибыл из-под Оренбурга и по всей видимости меня ждало какое-то новое назначение и тут выяснилось, что все трое знают о том, что недавно в Соль-Илецк был доставлен огромный конвой с беженцами и что благодаря отваге и мужеству батальона мотопехоты, выдвинувшемуся им навстречу, а также благодаря умелому руководству, были спасены жизни более, чем двум с половиной тысячам человек. Пока мы с Франческой, забыв о войне, были вдвоём, об этом, оказывается, было сообщено по всем центральным каналам и те беженцы, у которых репортёры брали интервью, с восторгом рассказывали о бородатых десантниках с вещмешками полными батончиков и о том, как их поезд переставили с рельсов на сани и увезли в республику из-под носа у своры убийц. Меня стали расспрашивать об этом и я сказал, что это постарались наши соседи, на что Борис Иванович, который приехал в Красноярск по делам своей фирмы, веско заметил: — «Ну, я думаю, товарищ капитан, что вы сделали бы это ничуть не хуже капитана того Денисова, который защищает Соль-Илецк. Вы случайно не родственники?» Я сказал, что просто однофамильцы и стал расспрашивать своих собеседников, чем они занимаются. Обе женщины оказались инженерами, а фирма Бориса Ивановича выполняла оборонные заказы, какие именно я уточнять не стал. Мне было очень приятно пообщаться с этими людьми за завтраком и вскоре я вернулся в свой номер. Мой мундир уже был вычищен и отутюжен, а потому ничто не помешало мне завалиться на диване перед телевизором. Валяться слишком долго и смотреть какой-то военный фильм мне не пришлось. Вскоре в мой номер снова позвонили и на этот раз сообщили, чтобы я спускался вниз. Не зная, куда мне придётся ехать, я надел на этот раз парадный мундир, увешанный боевыми наградами. |
