|
И в то же время плыть за этим растением на его естественную родину для нас немыслимо и невозможно. Место, где табак произрастает в диком виде, находится практически на противоположной от нас стороне планеты, да еще достаточно высоко в горах Южной Америки. Когда в аналогичное предприятие отправлялся Фернан Магеллан, то из пяти кораблей через три года обратно вернулся один, а из двухсот восьмидесяти человек – всего восемнадцать. Идти на такой риск ради табака мы не имеем права, потому что у нас только один корабль, и ни одного лишнего человека. Впрочем… – я немного помедлил, и спросил: – Гавриил Никодимович, а кто-нибудь из ваших парней, там у себя дома, сажал табак на своем огороде?
– Да, почитай, все и сажали, – махнул тот рукой, – покупать курево в лавочке никаких деньжищ не напасешься, а папиросы – это вообче барское баловство. Зато как скрутишь цигарку, как задымишь… Но, Сергей Петрович, почему вы об этом спрашиваете? – А потому, что под сушеным табачным листом на фрегате нашлись полотняные мешки с неизвестными семенами, – сказал я. – Вы, если увидите, сможете их узнать? – Разумеется, Сергей Петрович, – уверенно кивнул старший унтер, – меленькие такие… – Вот именно что меленькие, – сказал я. – Но только учтите, что прошлой зимой весь груз фрегата промерз насквозь. Морозы тут такие, что птицы, бывает, на лету падают. Так что, быть может, семена эти еще и не взойдут. Тот покачал головой и убежденно сказал: – Ежели, как говорит отец Бонифаций, енти семена попали сюда Божьей Волей, как и все тут, то они непременно взойдут. Не могут не взойти. Верьте, Сергей Петрович, и тогда свершится задуманное. – Непременно свершится, – ответил я. – А вы завтра с утра зайдите в Большой Дом, там я покажу семена и выдам вам довольствие на всех ваших архаровцев на первую неделю. И вот что еще. Бумаги на самокрутки у нас тут нет, следовательно, курить вам придется трубки. Я скажу мастеру Валере – он вам посодействует. – Благодарствуем, Сергей Петрович, за доброту, – степенно сказал старший унтер, – клянусь, вы об этом не пожалеете. Ну я пойду… – Идите, Гавриил Никодимович, – кивнул я, – и не забывайте, что даже в лучшем случае табак собственного урожая у нас будет только через год. Когда мой недавний собеседник отошел, я подумал, что теперь мне следует сообщить о начале выдачи табачного довольствия лейтенанту Гвидо Белло, старшему сержанту Седову и доктору Блохину, и кто там еще у нас может оказаться в числе курильщиков. А еще мне предстоит протолкнуть это решение на Совете, ибо Витальевна, несмотря на все мои обещания, упрется как триста спартанцев. Но худшее заключается в том, что курильщикам придется ужасно извращаться, чтобы не дымить в помещении – спичек-то с зажигалками у нас откровенный дефицит. Вытащил щипцами уголек из очага, сунул в трубочку – и выскакивай курить на улицу. А на носу зима с морозами и метелями… Как бы еще пожара не устроили… А уж то, как итальянцы будут дымить среди некурящих римлян – это вообще ужас, покрытый мраком… Не через русских, так через них, весь римский батальон к весне у нас скурится поголовно, и к гадалке не ходи. Ох, выпускаю я на свободу дракона; видит Бог, нелегко дается мне это решение… При этом других вариантов нет, никаких исключений из общих правил у нас быть не должно. Но первым делом надо найти подпоручика Котова и выяснить у него, скольким граммам равны четыре золотника.
29 ноября 2-го года Миссии. Четверг. Утро. Первый этаж, правая столовая Большого Дома. Утро первого дня после праздника завершения осенних дел началось в Большом Доме с Совета Вождей. Сначала требовалось утвердить решение начать выдачу табачного довольствия, и потом уже – составить перечень дел, которые предстоит проделать зимой. |
