Он глянул на приборную панель: ни одного тревожного транспаранта или красной лампочки. Что бы ни произошло, было ясно, что самолет перенес это без всяких последствий, и сможет держаться в воздухе до тех пор, пока в баках есть горючее. Бортинженер с облегчением выдохнул. Отстегнув ремни и привстав, он заглянул вперед и вниз через плечо второго пилота – и обомлел от открывшейся картины: по сравнению с ней невесть откуда взявшийся багровый закат оказался сущей ерундой. Самолет летел прямо над границей спускающегося с гор исполинского ледника, справа переходящего в заснеженную тундру, а впереди и чуть правее, почти на границе видимости, подсвеченные розовым, курились несколько вулканов… И ни следа Европы двадцать первого века, над которой они летели еще минуту назад.

Бортинженер обвел взглядом кабину, убедившись, что с товарищами ничего страшного не произошло. Проверяющий пилот скорчился в своем кресле, прижав ладони к лицу. Командир, держа штурвал, смотрит прямо вперед и повторяет «Только без паники, только без паники, только без паники», и ему вторит второй пилот «я ничего не вижу, я ничего не вижу, я ничего не вижу». Штурман тоже смотрит вперед.

– Алексей Михайлович, у вас все в порядке? – спросил бортинженер, обращаясь к командиру.

– Я почти полностью ослеп, но постепенно это проходит, – ответил тот глухим голосом, а потом, издав нечто, похожее на легкое хмыканье, спросил: – во что это мы вляпались – в ядерный взрыв?

– Если бы это был ядерный взрыв, то мы бы сейчас с вами беседовали не друг с другом, а непосредственно с Всевышним. – В голосе бортинженера явственно слышалось облегчение. – Я не смотрел вперед, так что ничего не видел; была яркая вспышка, и после этого я тоже ослеп секунд на двадцать, а потом постепенно все прошло…

– Это действительно было похоже на вспышку ядерного взрыва, – сказал штурман. – Ты, Андрей, схватил ее периферийным зрением, а нам она ударила прямо в глаза. Этот чертов встречный… когда я почувствовал удар, то подумал, что это мы с ним столкнулись…

– Если бы мы с ним столкнулись, даже по касательной, то сейчас бы уже летели кувырком вниз с одиннадцатикилометровой высоты, – усмехнулся командир. – Андрей, как машина?

– Аппарат в порядке, что ему сделается, – ответил тот, – ни одного тревожного сигнала, что радует. А вот о том, что не радует, я даже не представляю, как вам и сказать…

– Да уж говори, не томи… – Командир вздохнул. – Если техника в порядке, то я и не знаю, что и подумать. Наверное, что-то связанное с той вспышкой?

– Наверное, связанное… – Фраза бортинженера, сказанная медленно и тихо, прозвучала интригующе. – Точнее, наверняка… Впрочем, если я вам скажу, то вы мне точно не поверите. Скажете, что я издеваюсь над временно ослепшими товарищами.

– А ведь ты точно издеваешься! – сказал командир. – Не так ли, Степан?

– Издевается, и еще как! – нарочито весело подтвердил штурман. – Андрей у нас шутник…

В этот момент проверяющий пилот отнял ладони от лица и сказал:

– Товарищи, а ведь я уже что-то вижу…

– И я тоже вижу, – сказал усиленно моргающий второй пилот, прекратив бормотать, – но, шайтан его побери, откуда тут взялось это солнце? – И через секунду добавил изумленно: – Ой, мля…

– Что там, Максут? – В голосе командира звучала тревога.

– Сейчас, Алексей Михайлович, прозреешь, и сам все увидишь, – вместо второго пилота ответил проверяющий. – Летим мы и в самом деле как ни в чем не бывало, но вот где и куда – это большой вопрос…

– Только без паники… – сказал командир, – сейчас разберемся…

И в этот момент последовал вызов от старшей бортпроводницы.