– Мы тут, Ирина Алексеевна, все немножечко ослепли… – Командир говорил спокойно и даже немного весело, стараясь подбодрить своих подчиненных, – но, кажется, это уже проходит. Сейчас разберемся, что к чему, и сразу поставим вас в известность. Единственное, что понятно – самолет не имеет никаких повреждений и может продолжать полет. Вы слышите? Нам ничего не угрожает. Главное, чтобы не было паники. Успокойте пассажиров…

– ДжиПиЭс сдох, радиомаяки тоже, – сказал штурман, также прозревший. – Мдаа… – Он глубокомысленно кашлянул, выражая свое недоумение. – Если бы нас даже занесло в Антарктиду или Канаду, спутниковая навигация продолжала бы работу…

– Максут, – обратился командир ко второму пилоту, по совместительству выполняющему обязанности радиста, – попытайся связаться хоть с кем-нибудь, кто нас услышит, хоть на земле, хоть в воздухе, а ты, Степан попробуй визуально привязаться к наземным ориентирам. Ну где у нас на земле имел место горный массив с ледниками на юге и тундра на севере?

Второй пилот, поплотнее надвинув на голову наушники, по-аглицки бормоча позывные, защелкал переключателями радиоканалов, а штурман вздохнул и сказал:

– А вот на этот вопрос, Алексей Михайлович, я тебе сразу скажу – нигде. – Он помолчал и добавил: – В наше время нигде.

– В смысле – «в наше время»? – не понял командир. Остальные превратились во внимание. Беспокоившая их смутная догадка вместе со словами коллеги стала обретать отчетливые очертания.

– Все просто, Алексей Михайлович, – ответил штурман с каким-то нарочитым спокойствием, – высоких горных цепей широтной ориентации, то есть протянувшихся с востока на запад, на Земле совсем немного: Гималаи, Тянь-Шань и Альпы. Все остальные горные массивы ориентированы с севера на юг. Гималаи не подходят сразу. Во-первых – их западная конечность сворачивает к северу, а не к югу, как мы наблюдаем, во-вторых – масштаб «наших» гор на Гималаи все же не тянет. Тянь-шань тоже не подходит, потому что степи к северу от него были затоплены пресноводным морем-озером, остатками которого являются Арал и Каспий. Остаются только Альпы… – Он помолчал несколько секунд и добавил: – Я бы поставил на то, что мы остались там же, где и находились, но переместились во времени тысяч на двадцать лет назад… По крайней мере, наблюдаемая конфигурация местности, над которой мы летим, полностью соответствует этому предположению. Занесло нас, ребята, в Каменный век… – И он издал смешок, призванный завуалировать его смятение и тревогу.

– Ну ты фантазер, Степан… – покачал головой командир, но тоскливое предчувствие уже кольнуло его в самое сердце.

И тут заговорил второй пилот:

– Алексей Михайлович, на аварийной волне мне удалось связаться только с одним бортом в воздухе, и больше никого в эфире нет, даже шумов. Это почтовый рейс ДеЭйчЭл, летел из Бергамо в Брюссель, и тоже залетел вместе с нами. Кажется, именно с ними мы чуть не столкнулись. Говорят, что они тоже никого не слышат, кроме нас…

Тогда же и почти там же (примерно в окрестностях современного Штутгарта), на той же высоте, борт грузового Боинга-757-200PF компании DHL, рейс DHX611.

Когда в ночи справа от самолета неожиданно полыхнула яркая вспышка, оба пилота Боинга непроизвольно зажмурились, так что последующее открытие «своего» перехода пережили вполне приемлемо. Период ослепления продолжался не дольше двадцати секунд. А когда они оба прозрели и увидели раскинувшуюся под крылом картину, попутно обнаружив исчезновение сигналов спутниковой навигации и приводных радиомаяков, начался период тихого ошеломления. Это они еще горный ледник не видели, ведь тот остался у них точно позади и не просматривался из пилотской кабины.