И вот Джино Молинари привстал со своего места и, как матрос Колумба, узревшего обетованные острова, вытянул вперед руку и закричал:

– Огонь, Джек, я вижу огонь! Мы спасены.

И в самом деле, чуть правее курса, через разрывы в редких кучевых облаках сияла маленькая, но достаточно яркая точка бело-голубого света. Так не горят костры или, предположим, керосиновые лампы; таким светом сияют только мощные газоразрядные лампы уличного освещения или зенитные прожектора. Судя по тому, под каким углом этот свет был виден из кабины самолета, летящего на одиннадцатикилометровой высоте… (упав в свое кресло, второй пилот быстро защелкал на калькуляторе) расстояние до его источника получалось не меньше двухсот пятидесяти километров. И чем дальше Боинг летел на юг, тем ярче сиял этот путеводный фонарь.

Джек Харрисон с воодушевлением сказал:

– И в самом деле, такой яркий источник света свидетельствует, что там живут цивилизованные люди, имеющие электростанцию и мощные источники освещения. Но это только один огонь, а вокруг – полная тьма… – Он задумался на мгновение, а потом произнес: – А что если мы попали не в прошлое, а в будущее, когда наступил новый ледниковый период, и цивилизация отступила на юг, а это только передовой форпост или что-то вроде полярной станции?

– А дьявол его разберет… – пожал плечами Джино Молинари. – И такое тоже вероятно. И что, мы полетим дальше на юг?

– Нет, – ответил Джек Харрисон, – мы попробуем сесть возле этой станции – должна же у них иметься посадочная площадка. Так что начинаем понемногу снижаться. И передай этим русским, что мы нашли для них обетованную землю…

25 января 3-го года Миссии. Пятница. 18:05. Большой Дом.

Сергей Петрович Грубин, духовный лидер, вождь и учитель племени Огня.

Сидим мы, понимаешь, теплой мужской компанией после ужина, никого не трогаем, попиваем чайный сбор из керамических кружек и ведем разговор за жизнь с малышом Джонни. Участвуют в беседе Андрей, Александр Шмидт, доктор Блохин и старший сержант Седов, который у нас тут перерос свое звание, как змея старую шкуру. Британский бортстрелок за четыре месяца пребывания в нашей компании обжился, обтерся и научился довольно сносно болтать по-русски, и только иногда во время разговора Александр Шмидт вынужден подсказывать ему нужное слово. Интересный человек, представитель простого трудового британского народа. Как оказалось, ровно с того момента, когда оторвы Гуга влет перестреляли германскую ягд-команду, а потом мы приняли его как своего, он тоже считает нас своими со всеми вытекающими из этого последствиями.

Когда старшего сержанта Седова перевели командовать артиллерийской батареей, именно его, Джонни, Андрей прочит в командиры пулеметного взвода, но тот пока от этой чести уворачивается как может. Не хочет он и жениться (как и старший сержант, у которого, между прочим, в Большом Доме имеется своя комната, положенная ему по должности). После того как мы расселили французские семьи по своим домам, да и Дед (Антон Игоревич), съехал в свой маленький домик у кирпичного завода, наш Ноев Ковчег обрел более или менее нормальную плотность населения. Не так, как задумывалось вначале, но и не так, как прошлой зимой.

Вот мы и обрабатываем этих двоих, чтобы они, как все ответственные члены нашего общества, ответили взаимностью на предложения жаждущих брака волчиц и повели их к отцу Бонифацию вязать брачные шнуры. И тут выясняется, что товарища Седова чрезвычайно беспокоит то, что брак у нас может быть только церковным. Отца Бонифация он недолюбливает и считает лишним компонентом нашей системы. А у нас ничего лишнего нет, все по уму, из соображений минимальной достаточности.