Зато посадочной площадки, к величайшему разочарованию обоих летчиков, поблизости от этого поселения не обнаружилось. Совсем рядом протекала широкая река, по зимнему времени скованная льдом, но кто знает, какой толщины на ней лед, и выдержит ли он садящийся самолет. И к тому же неизвестно, как отреагируют на их приземление местные власти: не прикажут ли сначала расстрелять незваного пришельца из пушек, чтобы только потом поинтересоваться, что им тут надо. Нет, если топлива останется совсем в обрез, тогда Джек Харрисон будет сажать свой Боинг на речной лед, на свой страх и риск, но ему хотелось сначала договориться с властями этого поселения, и только потом совершать посадку.

Еще на подлете Джино Молинари начал вызывать живущих в этом месте людей на авиационной аварийной частоте, но ответа все не было. И даже после того как самолет совершил над поселением почти полный круг, привлекая к себе внимание, и стало видно как люди внизу повысыпали из домов, на связь никто так и не вышел.

– Если тут нет аэродрома, то нет и радиостанций, работающих в авиационном диапазоне, – сказал Джек Харрисон. – Попробуй вызвать их на частоте аэродромных служб. Насколько я помню, она совпадает с диапазоном гражданских радиостанций, работающих на метровых волнах.

Второй пилот, достал из специального кармашка портативную радиостанцию, через которую он еще пару часов назад общался с работниками аэропорта Бергамо, и, даже не переключая канала (а зачем), продолжил взывать к земле, уже не веря в успех этого предприятия.

Но уже минуты через три Джино Молинари с обалделым видом посмотрел на командира и сказал:

– Джек, они меня слышат! У нас есть связь! Парень, с которым я говорю, разговаривает на чистом английском языке.

– Это большая удача, – с серьезным видом произнес командир, – в гражданском диапазоне можно нарваться даже на китайца. А теперь спроси их, можем ли мы сесть к ним на реку, и достаточно ли прочен на ней лед?

– Лед прочен, – после некоторой паузы ответил второй пилот, – посадка разрешается. Они нам рады. Заходить на посадку рекомендуется с северо-западного направления, чтобы после пробега остановиться прямо напротив поселения. Там есть прямой участок длиной в десять километров и шириной в два. Ветер юго-западный, слабый. Держаться рекомендуется правой стороны реки, но ни в коем случае не садиться на берег. Он только выглядит ровным, но под слоем снега – пашня, на которой мы угробимся с гарантией. Их главный сейчас пошлет на реку своего помощника с машиной, который фарами укажет нам направление посадки.

– Ага, вижу, понял, – сказал командир. – Но я все же сомневаюсь, достаточно ли прочен лед на реке для того чтобы мы могли приземлить на него свой тяжелый тарантас?

– Этот парень говорит, – ответил второй пилот, – что последние три недели стояли морозы в сорок градусов по Цельсию, и поэтому лед на реке сейчас особенно крепок. Сейчас температура за бортом двадцать пять градусов мороза…

– Морозы в сорок градусов? – переспросил командир. – Какой ужас! Как они только тут живут?

– У нас в Канаде такое тоже случается, – с затаенной гордостью произнес Джино Молинари. – И ничего, Джек – живем, как видите. То, что нас не убивает, то делает сильнее. И местные, наверное, такие же люди фронтира.

– Ладно, Джино, – сказал Джек Харрисон, закладывая пологий вираж – на пустые разговоры уже нет времени. Заходим на первый круг. Дай-то Бог, чтобы все прошло нормально. И сообщи русским, что мы нашли цивилизованное поселение, возле которого можно сесть, а также частоту для связи, а местным, чтобы ждали еще гостей. И следи за высотой. Мы начинаем.