– Вы можете передать им, – говорю я, разглядывая стреляющих в меня глазками красавиц, – что в ближайшее время я постараюсь исправить этот недостаток.

Если бы еще недавно кто-нибудь сказал мне, что я заинтересуюсь дикарками, да еще не в качестве мимолетных постельных подружек (кто из нас, итальянцев, не грешен?), а как потенциальными женами, то я рассмеялся бы этому фантазеру в глаза. Но теперь я придерживаюсь совсем другого мнения. Эти синьориты милы, симпатичны, чистоплотны, а главное, способны родить мне красивых, здоровых и умных детей, чтобы семья Дамиано и в этом мире была многочисленной и влиятельной.

Потом, когда мы все легли спать, оставив только одну дежурную следить за огнем, мне приснился сон, что я, уже старый седоволосый морской волк (ведь даже они иногда умирают в собственной постели), сижу в окружении множества жен, детей, невесток, зятьев и внуков, в большом доме, почти дворце. Я – один из патриархов-прародителей нового народа, пышно расцветшего под этими первозданными небесами.

А утром, наскоро умывшись и позавтракав остатками вечерней трапезы, мы начали подготовку к походу. Первым делом я послал силачек-неандерталок в трюм ручными помпами откачать воду, которая просочилась туда за время долгой стоянки, и после этого ко мне на борт поднялся синьор Сергий, чтобы при посредстве молодого синьора Алессандро обсудить наши дальнейшие действия. Первым делом синьор Сергий сказал, что уровень воды в реке за сутки поднялся еще сантиметров на десять, что увеличило наши шансы снять фрегат с мели. Теперь надо понять, как это сделать. Я предложил вытравить якорные канаты на всю их длину, после чего «Кораджосо» заведет якоря на противоположный берег реки Адур и закрепит за деревья. Потом останется только крутить кабестан и молиться, чтобы прочность якорных канатов оказалась больше, чем сила, удерживающая киль «Медузы» в песчано-илистом речном дне.

Потом мы вместе измерили лотом глубину на месте стоянки фрегата, точно замерили расстояние от палубного настила и килевой балки, и после всех вычислений обнаружили, что «Медуза» сидит на грунте только носом и отчасти средней частью корпуса, а под кормой – не меньше фута глубины. Тогда синьор Сергий предложил изменить центровку фрегата, перекатив все имеющиеся на палубе пушки как можно ближе к корме и разгрузив сидящую на мели носовую часть, а уже потом, как я и предлагал, завести якоря и поработать кабестаном. Каждая пушка должна весить больше тонны, но если на нее наваливаются вдесятером, то она не устоит. Главное, чтобы при этом никому не отдавило ногу маленькими колесиками, посредством которых эти пушки катаются по палубе. Кстати, перед началом этой операции синьор Сергий поскреб одну из пушек кончиком своего ножа, и когда там блеснуло желтым, удовлетворенно хмыкнул. Когда я спросил, с чем связано его удовольствие, он ответил, что бронза – это ценный материал, а вот чугунные орудия он, не задумываясь, приказал бы покидать за борт для облегчения корабля.

На выполнение этих операций у нас ушло времени до полудня. И я тоже принял участие в толкании пушек – а как же иначе, если даже синьор Сергий вместе с членами своей команды наваливается на пушку с криком «A nu davay!». И вот, когда мы выкатили пушки из матросских кубриков, фрегат «вздохнул» и довольно ощутимо осел на корму. Половина дела была сделана. Потом «Кораджосо» на моторе подошел к нам со стороны правого борта, и мы аккуратно опустили к нему на палубу якорь, чтобы он завез его на другой берег реки Адур. С якорем по левому борту проделать это было гораздо сложнее, поскольку полоска воды, отделяющая борт «Медузы» от берега притока, была очень узкой, и даже «Кораджосо», без груза имевший осадку меньше метра, не мог втиснуться в эту щель.