А вот потом, когда нас выведут из путаницы мелей на простор Бискайского залива, начнется отдохновение души, если не считать команды, которая три дня назад увидела парусный корабль первый раз в жизни. Но стоит один раз суметь поставить паруса – и до самого входа в эстуарий один и тот же курс (норд с небольшим склонением к осту), один и то же галс (крутой левый бакштаг). Для такого корабля с прямыми парусами бакштаг – одно из наилучших положений судна относительно ветра. Снос при этом минимален, и его легко парировать изменением положения штурвала. Поставил один раз паруса, закрепил – и иди, главное, чтобы только рулевой не ловил мух ртом. При входе в эстуарий последует поворот через фордевинд, после чего левый бакштаг сменится правым. При этом потребуется повернуть реи в соответствии с новым галсом, но это дело уже не столь сложное. И наконец, уже на подходе к цели надо будет оставить только минимум парусов, чтобы не пролететь мимо назначенной стоянки, а бросить якорь в точно указанном месте.

В соответствии с этим планом мы и поступили. С якоря снялись с таким расчетом, чтобы быть в устье реки Адур в самый пик прилива. Так мы почти избавили себя от необходимости лавировать, проходя поверх большей части мелей.

И вот около полудня мы в море, «Кораджосо» разворачивает нас носом на курс норд и отдает буксирный трос. Светлые синьориты птицами взлетают на мачты, темные – на палубе, в готовности исполнять команды. Первым распускается и надувается блинд, потом фок, за ним грот, и самым последним поднимается бизань. «Медуза», еще совсем недавно беспомощно дрейфовавшая по воле ветра и волн, вдруг ощущает, что у нее есть ход. Форштевень режет воду, но скорость явно недостаточна, поэтому мои матроски лезут выше, распускать марсели (второй ярус парусов). И на этом все, достаточно. О брамселях, трюмселях и тем более лиселях речь не идет. Несмотря на то, что французские фрегаты в свое время были самыми быстрыми кораблями в своем классе, мы сейчас не на королевской регате, поэтому скорости в пять узлов нам вполне достаточно. До точки поворота у входа в эстуарий таким ходом идти двадцать пять часов. Конечно, подготовленные моряки поставили бы паруса раза в три быстрее, но, как я уже говорил, нам совершенно некуда спешить. Главное, что никто не сорвался с высоты, а то, когда я смотрел, как там копошатся прекрасные синьориты, у меня от ужаса за них замирало сердце. Одно дело – тренироваться, когда фрегат стоял на спокойной воде, и совсем другое – ставить паруса при пятибалльной зыби.

Чтобы мы могли идти не снижая скорости, синьор Сергий «одолжил» мне из своей команды подготовленную рулевую. Это его вторая темная жена Вауле-Валя. Я смотрел, как эта совсем молодая синьора в такой холод, широко расставив ноги, стоит на палубе босиком, крепко держа в руках штурвал. Как перевел мне молодой синьор Алессанро, своими босыми ступнями эта особа ощущает каждый удар волны о корпус, малейшие изменения курса и скорости. Это не мастерство судовождения в том смысле, в каком привыкли воспринимать его мы, а уже искусство.