Куда уж доходчивее!

Покинув седло, я сделал несколько шагов вперёд и остановился, чтоб не получить следующую в лобешник.

– Зовите брента Клая!

Меня послали в задницу пырха. Обидно, но не страшно. Я подготовился. В смысле – слова приготовил, а не дорогу к пырху.

– У Клая передо мной долг крови. Я спас его в бою с сыном бывшего глея Кираха. И защитил Корун, когда пришёл сам глей. Я взываю к долгу крови! Пусть Клай выйдет ко мне. Иначе позор падёт на его голову.

Арбалеты качнулись и пропали из поля зрения. Если кто то теперь пальнёт в меня, то Клай окажется не выполнившим долг крови по вине стрелка. А нарушение долга крови – конец всему. Клай перестанет считаться благородным, лишится права владеть брентством, нанимать воинов. Короче, превратится в хрыма изгоя, хоть и клыкастого. И всего лишь из нежелания согласиться на разговор? Тесть не таков. И уж точно не просит арбалетчика, пустившего стрелу.

Ждал четверть часа. Загрохотал засов, скрипнула створка. Брент вышел. Очень некстати за ним увязалась Настя.

– Зачем пришёл?

– Ты оскорбил меня, тесть. Назвал меня и мою мать колдунами.

– Вы колдуны и есть!

Кипит. Упорствует. Не может терять лицо. А глаза бегают.

– Не слушай его, дорогой…

– Настя, ещё слово – забудешь как в детсад ходила. Коль пришла – не встревай между мужчинами. Клай сам за себя решит.

Он набрал полную грудь воздуха, аж доспехи на груди поднялись. На разговор с зятем он вышел как на битву с огнедышащим драконом. Знает же, что могу в любой миг могу пристрелить, и панцирь не спасёт, так нет. Наверно, рисуется перед присными. Тем не менее, накачав полные лёгкие, он так и не придумал на что воздух истратить – на защиту супруги, поставленной на место, или на препирательства. Буркнул:

– Так что ты хочешь?

– Объяснить. Ты в Моуи веришь? В его чудодейственную силу?

– Конечно…

– Но не считаешь Моуи колдуном?

– Ты, чужеземец, ещё и наших богов унижаешь?!

– Как раз унижаешь их ты. Верун – младший бог, его божественная мощь меньше, чем у Моуи, но того же типа. Верун оказал мне честь, подарил частичку себя, и эта частичка обладает крохой его силы. Божественной, а не колдовской, слышишь?

Я поднял руку ладонью вверх. Уже начало смеркаться. Тем не менее, Биб проявился довольно явственно. У Клая расширились глаза, Настя просто спряталась за его спину.

Призрак приветливо помахал им прозрачной ручкой.

– Это… верья? Она опасная? – просипел тесть.

– Биб – он. Считаю его парнем, хоть он бесполый. Очень молодой, пока не слишком страшен. Спас, когда Настя пыталась меня застрелить из пистолета. Собственно, ради этого она и прибыла в Мульд в компании таких же убийц головорезов. Один из них, её любовник, взял мою маму в заложники, грозил оторвать ей голову, эти подробности ни к чему. Короче, Биб стёр Насте память за семь лет жизни, и она не выстрелила. Не помнила, зачем ей пистолет и почему должна в меня пальнуть. Как раз тех лет, за время которых стала сволочью. Можешь воспитать наново – как считаешь нужным. А любовничка Насти насмерть загрыз Бобик. Бобика то не считаешь колдуном?

Мама, видимо, много разболтала Клаю. Но почему то не сказала кое чего важного. Неприятного для Насти.

Он насупился. Снял руку с рукояти меча, теребившую навершие. Потёр лоб.

– Почему ты мне не сказал? До свадьбы с Настей… Я не разобрал в первую брачную ночь, подозревал, что не первый у неё… Дерьмо пырха!

Он бы не послушал. Когда я привёз Настю в Корун, брент смотрел на неё единственным органом – из штанов.