Он слышал историю Люранси от соседей Веннамов, пожилой пары, интересовавшейся спиритуализмом и загробной жизнью. Но когда 31 января доктор Стивенс в первый раз вошел в ее комнату, он не встретил Люранси. Вместо этого голос, исходивший из девушки, заявил, что она – старушка по имени Катрина Хоган.

Ей было шестьдесят три года, когда несколько лет назад она умерла, а сейчас хозяйничала в теле Люранси. Несомненно, она не была приятной. Дух старухи, говорящий ртом молодой женщины, унижал и оскорблял Томаса и Люсинду Веннам. Это продолжалось несколько минут, прежде чем место занял другой дух.

Этот заявил, что он молодой человек по имени Вилли Кэннинг, умерший после побега из семьи. Но он тоже исчез через несколько минут. Доктор Стивенс, до этого момента бывший простым наблюдателем, приступил к лечению. Согласно записям о событиях того дня, Стивенс использовал месмеризм – сегодня мы называем это гипнозом – в попытке помочь Люранси успокоиться.

И припадки прекратились. Девушка смогла рассказать всем взрослым: родителям, доктору Стивенсу и соседу, приведшему спиритуалиста в дом Веннамов, – что злые духи пытались контролировать ее. Она боялась и хотела, чтобы ей помогли. Доктор Стивенс предположил, что взамен она может найти хорошего духа. Люранси кивнула и закрыла глаза.

Когда она открыла их вновь, то улыбалась. Было похоже, что боль и травмы ушли и Люранси выздоровела. Вот только это было не так. Напротив, она пристально посмотрела на соседа, стоявшего в углу комнаты: это был взгляд напряженного узнавания.

– Отец… – сказала она и добавила: – Это я, Мэри Рофф.

…Совсем наоборот

Понятно, что мистер и миссис Рофф были полны смешанных чувств. Они провели двенадцать лет, пытаясь смириться с потерей дочери. Мистер Рофф даже несколько раз сходил к медиуму, надеясь получить ответ или, по крайней мере, закрыть вопрос. Один раз медиум вручил ему записку, заявив, что она передана его умершей дочерью.

Вина была очевидной; они оставили дочь одну на целых три дня, и, когда вернулись из поездки, та была мертва. Они провели много лет, пытаясь справиться с горем. Мэри была одновременно и радостью, и испытанием, и благословением, но более десяти лет ее не было в их жизни.

До сих пор.

В этот день мистер Рофф пришел домой и рассказал жене, что случилось. В то же самое время доктор Стивенс продолжал задавать Люранси вопросы, чтобы добраться до корней ее болезненного перевоплощения. Но каждый ответ все больше ставил спиритуалиста в тупик. Эта девушка больше не была Люранси Веннам. Она была Мэри Рофф.

Казалось, Мэри хочет домой. Она вообще не узнавала никого в доме Веннамов. Для нее они были чужими. Она хотела вернуться в дом, который знала и любила. И она целыми днями спрашивала Веннамов, может ли она жить со своими родителями в их доме. Наконец через неделю Веннамы уступили и проводили свою дочь прямо к порогу дома Роффов.

Там девушка сразу погрузилась в уютный распорядок. Она использовала прозвища для родителей, братьев и сестер, которых не знал никто, кроме Мэри Рофф. Она узнавала друзей семьи и упоминала других иногородних знакомых Роффов, людей, никогда не посещавших Ватсека в годы, когда Веннамы там жили. Никто другой, кроме Мэри Рофф, просто не мог этого знать.

При встрече с Веннамами она вела себя так, как если бы они были просто приятелями, с которыми она недавно познакомилась. Конечно, она была с ними вежлива, но и только. Но Мэри знала о Люранси. Она утверждала, что лучше, чем кто-либо еще, понимает, что с ней происходит. В эту историю трудно было поверить.

Мэри сказала, что Люранси больна.