В дальнейших расспросах выяснилось, что это какая-то разновидность "плевальщиков", только мельче и гораздо многочисленней и твари научились уже и размножаться. В общем, природа даёт шанс любой твари, особенно произошедшей от человека.

Было уже два штурма, но всё бесполезно и оба штурма были отбиты с большими потерями, а монахов действительно осталось очень мало. Впрочем, у них тоже были способности, но только в сфере лечения и защиты.

Могли они выставить и сильный щит, называемый у них «Щитом веры», целебная сила звалась «Да пребудет сила господня с нами», ну и ещё пара навыков, включая «Очищение», «Благость», «Умиротворение», но все эти навыки, не имели никакого отношения к боевым.

Согласившись на это, Филатов позволил осмотреть их броневик, особенно их заинтересовал пулемёт. Поцокав языком, они вдвоём спросили, где взяли такое чудо и узнав, что это может сделать Хаттаб, тут же засыпали его вопросами, а потом решительно заявили монаху, что этого человека, они пока оставляют себе, а остальных он может забирать в бой.

Дискуссия на повышенных тонах, продолжалась ещё довольно долго, но главный итог её был тот, что их не собирались под шумок слить. Даже если вначале, и были такие мыслишки, то после того, как они узнали о ценном навыке Хаттаба, оба полицейских, уже были кровно заинтересованы в нём, а Филатов и не хотел этого скрывать, как раз и рассчитывая на подобный эффект.

После долгих уговоров и обещаний мыслимых и немыслимых наград, помощи бензином и оружием и даже, сопровождения до Рузаевки, что на полдороги к Пензе, они, наконец, договорились и ударили по рукам, и даже подкинули им, сто штук гранат для АГС, что должен был сыграть свою роль в битве за монастырь.

Кроме этого Филатов, ещё выцыганил у них полицейские щиты и обговорил награду, как с монахом, так и с полицейскими… бывшими, хотя бы примерно, за помощь в случае успеха мероприятия. Монах, правда, сказал, что отдаст им не монеты, а золотой утварью, видимо надеясь, что они не возьмут, но Филатов, сразу же спросил у омоновца, где у них тут меняют золото на монеты и монах, сразу замолчал, оставив мысль с экономить.

Высадив Хаттаба, они взамен взяли монаха и покатили в Саранск, приклеив на лобовое стекло разрешающий пропуск в виде жёлтого солнца, дорога привела их сначала к кольцу, а потом взяла влево и повела в город, который они проезжали, следуя советам монаха и смотря с любопытством в окна.

Город был небольшим, сейчас же он казался ещё меньше. Повсюду, виднелись следы пожарищ и развалины домов. Кое-где, можно было с уверенностью сказать, что здесь кипел бой, а где-то вообще было непонятно, отчего сгорел тот или иной дом и развалился многоэтажный.

Попетляв по городу, они подобрались к высокой кирпичной стене, что огораживала территорию мужского монастыря. За двухметровым забором, виднелась большая церковь, а вокруг неё двухэтажные длинные здания с кельями внутри и постройки непонятного назначения.

Кирпичная стена, была разрушена во многих местах, а в остальных опалена, либо изукрашена чёрной копотью, все постройки и здания, располагавшиеся недалеко от неё были разрушены почти полностью и представляли жалкое зрелище.

Вдалеке, плескалась вода из протекавшего ручья, поблёскивая весёлыми искорками, отражённого от воды солнца. Но обстановка и настроение, не располагали к благости.

А навевали лишь мысли о бренности мира и тщётности желаний человека, а также о его гордыни, властолюбии и алчности. Обстановка была неясна, и они попытались проехать ближе к монастырю и тут же нарвались на прицельный огонь.

Действительно, — твари вылезшие на крыши и стены, были весьма многочисленны и необычно мелки, примерно вдвое меньше, обычного плевальщика и уже мало походили на человека, так что происхождение их было неясным.

— А у вас тут общин никаких азиатских поблизости не было, — спросил Филатов у монаха.